Служба по Республике Адыгея ФСКН России по Краснодарскому краю в целях профилактики, предупреждения распространения наркомании среди подростков и молодежи, организации противодействия наркотизации молодежной среды провела комплексно оперативную – профилактическую операцию «Досуг».
Репортаж с места событий
Всем выйти из тени!
Всем выйти из тени!
Очередной этап операция «Досуг» начался с заката солнца. Его цель – проверить, чем занимаются, так называемые трудные подростки, в вечернее время. Но мы еще больше конкретизировали цель. Из городской молодежи с дивиантным поведением вычленили группу токсикоманов, тех, кто стоит на учете в студенческой поликлинике. Поэтому состав проверяющих подобрался специфический: сотрудники наркоконтроля, комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав при администрации г.Майкопа, отдела по делам несовершеннолетних милиции общественной безопасности УВД по г.Майкопу и практикующий нарколог.
Специализированная «Газель» стартует от здания наркоконтроля. Опытный оперативный водитель уже разработал план поездки по городу в соответствии со списком, и мы уверенно едем в первый «адрес».
Специализированная «Газель» стартует от здания наркоконтроля. Опытный оперативный водитель уже разработал план поездки по городу в соответствии со списком, и мы уверенно едем в первый «адрес».
«Дурманом сладким веяло…»?
На лай собаки выходит хозяин - симпатичный, спортивного вида парень. Алексей (все имена изменены. Ред) приветливо здоровается с людьми в форме. Удивляется цели нашего посещения и поясняет, что был поставлен на учет по единократному употреблению «дурмана». Впечатлений от этого «одного раза» хватило на всю жизнь. Особенно запомнилась реанимации и тонкая грань между этим миром и тем. Когда выкарабкался в здоровую жизнь с помощью врачей, то поклялся родителям, что этот эпизод его жизни закрыт навсегда. Сегодня он успешно учится в колледже, занимается спортом и даже сторонится парня, который дал ему попробовать этот злополучный дурман.
Кстати, этот парень оказался соседом Алексея. И очередным «токсикоманом» в нашем списке. Стучим в калитку. Отзывается женский голос. Это бабушка «токсикомана». Она придирчиво расспрашивает, кто мы и откуда. И только после «допроса» людей «при исполнении» зовет внука для разговора. Ее понять можно. Она одна растит внука, родителей у него нет. Сережка для нее не только свет в окошке, но и как она сказала «ее ручки и ножки». Тот злополучный дурман, за один раз, мог оборвать и ее собственную жизнь, потому, что Сережка - это все ради чего она живет.
Неожиданно бабушка задает нам вопросы о службе в армии. Хорошо бы, чтобы Сережка прошел школу мужания в армии, но только здесь в нашем регионе, поближе к ней, для контроля. Мы соглашаемся с ее мнением, но некомпетентны решать такие вопросы.
Здоровенный семнадцатилетний парень, переминаясь с ноги на ногу, бубнит басом «Ба, все будет хорошо…».
И мы, участники операции спокойно оставляем их наедине. Такую бы бабушку всем «трудным» подросткам, с такой «не забалуешь» – сама себе и наркополиция, и милиция, и действующая армия.
В следующем «адресе», должна была бы проживать очередная жертва дурмана - девушка. Но, как пояснил, ее родной дядя, она выехала в Москву, и там поступила в медицинское училище. Сотрудница милиции, тут же взяла эту информацию «на карандаш»- надо проверить.
Пока служебная «Газель» несет нас по Майкопским улицам в другой район, мы профессионально задаем себе вопрос, почему благополучные тинэйджеры, не смотря на все усилия антинаркотической пропаганды, делают роковые ошибки, пробуют сомнительные наркосодержащие растения? И откуда подростки получают информацию о токсинах, вызывающих якобы «мультики»? И действительно ли можно получить прививку от «дури»? В прямом и переносном смысле слова.
Кстати, этот парень оказался соседом Алексея. И очередным «токсикоманом» в нашем списке. Стучим в калитку. Отзывается женский голос. Это бабушка «токсикомана». Она придирчиво расспрашивает, кто мы и откуда. И только после «допроса» людей «при исполнении» зовет внука для разговора. Ее понять можно. Она одна растит внука, родителей у него нет. Сережка для нее не только свет в окошке, но и как она сказала «ее ручки и ножки». Тот злополучный дурман, за один раз, мог оборвать и ее собственную жизнь, потому, что Сережка - это все ради чего она живет.
Неожиданно бабушка задает нам вопросы о службе в армии. Хорошо бы, чтобы Сережка прошел школу мужания в армии, но только здесь в нашем регионе, поближе к ней, для контроля. Мы соглашаемся с ее мнением, но некомпетентны решать такие вопросы.
Здоровенный семнадцатилетний парень, переминаясь с ноги на ногу, бубнит басом «Ба, все будет хорошо…».
И мы, участники операции спокойно оставляем их наедине. Такую бы бабушку всем «трудным» подросткам, с такой «не забалуешь» – сама себе и наркополиция, и милиция, и действующая армия.
В следующем «адресе», должна была бы проживать очередная жертва дурмана - девушка. Но, как пояснил, ее родной дядя, она выехала в Москву, и там поступила в медицинское училище. Сотрудница милиции, тут же взяла эту информацию «на карандаш»- надо проверить.
Пока служебная «Газель» несет нас по Майкопским улицам в другой район, мы профессионально задаем себе вопрос, почему благополучные тинэйджеры, не смотря на все усилия антинаркотической пропаганды, делают роковые ошибки, пробуют сомнительные наркосодержащие растения? И откуда подростки получают информацию о токсинах, вызывающих якобы «мультики»? И действительно ли можно получить прививку от «дури»? В прямом и переносном смысле слова.
«Посадите …моего сына!»
Он вышел из тени ночного частного домовладения. В смешном банном халате, вихрастый, нескладный, как многие мальчишки. Еще не парень, но уже не ребенок. Антон - несовершеннолетний, и мы просим позвать его маму, потому, что так положено по закону.
Юридически за его проступки отвечает мать, а фактически он вытворяет, что хочет, ни с кем, и ни с чем не считаясь. На учете в комиссии по делам несовершеннолетних он состоит уже два года. И его мама сама просила «закрыть» его, потому, что сын боится только тюрьмы и лишения свободы.
Врач-нарколог задает Антону несколько профессиональных вопросов. Становится ясно, что мальчик непрост. Начинал употреблять наркотики с корня мандрагоры, теперь анаша и химия. Врач очередной раз пытается образумит его, рассказывает о необратимых последствиях наркомании. Антон кивает головой и говорит, что «завязал» последние три месяца. Мы молча переглядываемся – хотелось бы верить.
Уже в «газели» нарколог еще раз объясняет природу поведения наркома: лживость, изворотливость и сопутствующие пороки.
Юридически за его проступки отвечает мать, а фактически он вытворяет, что хочет, ни с кем, и ни с чем не считаясь. На учете в комиссии по делам несовершеннолетних он состоит уже два года. И его мама сама просила «закрыть» его, потому, что сын боится только тюрьмы и лишения свободы.
Врач-нарколог задает Антону несколько профессиональных вопросов. Становится ясно, что мальчик непрост. Начинал употреблять наркотики с корня мандрагоры, теперь анаша и химия. Врач очередной раз пытается образумит его, рассказывает о необратимых последствиях наркомании. Антон кивает головой и говорит, что «завязал» последние три месяца. Мы молча переглядываемся – хотелось бы верить.
Уже в «газели» нарколог еще раз объясняет природу поведения наркома: лживость, изворотливость и сопутствующие пороки.
Что такое «неблагополучие»
Еще у подъезда дома по улице Юннатов, соседи, увидев людей в форме наркополиции и милиции, безошибочно определяют «В семьдесят восьмую? К Семеновым? Опять что-то натворили…». У этой однокомнатной квартиры и ее жильцов дурная слава.
Заходим в квартиру, где с момента сдачи дома в эксплуатацию, наверное, никогда не было ремонта. Казенная темно-зеленая краска на панелях кухни и коридора давно поднялась «шубой», а по углам пошел «грибок». В комнату нас не приглашают. Там – «лежачая» бабушка и «отдыхающая» после пьянки ее внучка - мать троих детей, двое из которых несовершеннолетние. У старшей правнучки на руках грудной младенец. Вот уж не по пословице: «и в тесноте, и в обиде».
На пенсию бабушки, кстати, пережившей войну, живут шесть родственников. Взрослые иждивенцы постоянно нуждаются в деньгах…на алкоголь и наркотики. Объект нашего внимания - подросток Петр. Он не только «токсикоманит», но и «поворовывает». На прошлой недели, например, его задержали с ворованным «мобильником». Петр, «честно глядя в глаза» обещает, что «больше не будет курить и воровать». Чужим людям можно обещать, что угодно, а перед родными мальчишке, кажется, давно уже не стыдно. Хотя…
Когда мы уходим, Петина сестренка, девчушка лет восьми, чтобы сгладить негативное впечатление от трудного разговора, застенчиво шепчет: «А я сегодня получила пятерку в школе».
Заходим в квартиру, где с момента сдачи дома в эксплуатацию, наверное, никогда не было ремонта. Казенная темно-зеленая краска на панелях кухни и коридора давно поднялась «шубой», а по углам пошел «грибок». В комнату нас не приглашают. Там – «лежачая» бабушка и «отдыхающая» после пьянки ее внучка - мать троих детей, двое из которых несовершеннолетние. У старшей правнучки на руках грудной младенец. Вот уж не по пословице: «и в тесноте, и в обиде».
На пенсию бабушки, кстати, пережившей войну, живут шесть родственников. Взрослые иждивенцы постоянно нуждаются в деньгах…на алкоголь и наркотики. Объект нашего внимания - подросток Петр. Он не только «токсикоманит», но и «поворовывает». На прошлой недели, например, его задержали с ворованным «мобильником». Петр, «честно глядя в глаза» обещает, что «больше не будет курить и воровать». Чужим людям можно обещать, что угодно, а перед родными мальчишке, кажется, давно уже не стыдно. Хотя…
Когда мы уходим, Петина сестренка, девчушка лет восьми, чтобы сгладить негативное впечатление от трудного разговора, застенчиво шепчет: «А я сегодня получила пятерку в школе».
«22 часа…А ваши дети дома?»
Звоним в дверь. Моложавая мама, увидев чужих людей в погонах, обмирает и почти теряет сознание. «Что с Таней?». Мы задаем встречный вопрос « А где ваша дочь? Уже без пяти минут десять». «Гуляет …»
Год назад мама, вызвала «неотложку» для дочери по поводу отравления таблетками кодеина. Случайно или умышленно глотнула их четырнадцатилетняя девочка неясно. Таню «поставили на учет» в наркологический диспансер. По словам мамы, сегодня вроде бы все обошлось, но остался леденящий душу страх. Как говорится «не дай бог сбудется то, чего боится мать».
Наш рейд заканчивается в 22-00. По законодательству позднее нельзя вести следственные действия. И чисто по – житейски, мы боимся нарушить покой детей, которым завтра идти в школу или колледж. Это в идеале.
Но на практике немало подростков в это время «отвисают» в увеселительных заведениях города или в сомнительных кампаниях. Такая безнадзорность провоцирует поиск острых ощущений и противозаконных действий. В этом случае общество и должно взять на себя ответственность за их будущее. Но это уже совсем другая история и цель, возможно, следующего рейда.
А пока служебная «Газель» возвращается по ночным улицам Майкопа «на базу».
Год назад мама, вызвала «неотложку» для дочери по поводу отравления таблетками кодеина. Случайно или умышленно глотнула их четырнадцатилетняя девочка неясно. Таню «поставили на учет» в наркологический диспансер. По словам мамы, сегодня вроде бы все обошлось, но остался леденящий душу страх. Как говорится «не дай бог сбудется то, чего боится мать».
Наш рейд заканчивается в 22-00. По законодательству позднее нельзя вести следственные действия. И чисто по – житейски, мы боимся нарушить покой детей, которым завтра идти в школу или колледж. Это в идеале.
Но на практике немало подростков в это время «отвисают» в увеселительных заведениях города или в сомнительных кампаниях. Такая безнадзорность провоцирует поиск острых ощущений и противозаконных действий. В этом случае общество и должно взять на себя ответственность за их будущее. Но это уже совсем другая история и цель, возможно, следующего рейда.
А пока служебная «Газель» возвращается по ночным улицам Майкопа «на базу».
А.Орлова
Пресс-группа службы Наркоконтроля по Республике Адыгея
Пресс-группа службы Наркоконтроля по Республике Адыгея
TAGS: