Наш писатель из Латинской Америки
Журнал "Эхо планеты", Москва, 17.02.2006 г.
Александр ТРУШИН.
В истории разведок не так уж много имен, которые были бы окружены таким множеством мифов — правдивых, выдуманных и просто лживых, как имя Иосифа Григулевича, Грига, как его иногда называли. Недавно в Москве в издательстве "Молодая гвардия" увидела свет книга Нила Никандрова под интригующим названием "Григулевич, разведчик, которому везло"...
Насколько мне известно, Никандров — единственный писатель из России, который
живет и работает в Латинской Америке. Почти четверть века назад он впервые
ступил на землю континента. Срок немалый!
Трудно найти такое место в регионе, где бы он ни побывал в погоне за
экзотическими впечатлениями. На жизнь Никандров зарабатывает журналистикой, а
все остающееся от этой беспокойной профессии время посвящает литературной
работе. Выход книги был хорошим предлогом для встречи, и вот не без труда я
отыскал Никандрова в одном из старейших городов Венесуэлы, — в Сьюдад-Боливаре,
красные черепичные крыши которого так "фотогенично" смотрятся на фоне
густо-аквамариновых вод реки Ориноко.
Встретился я с Никандровым на набережной, в небольшом кафе на открытом воздухе.
Ветви раскидистой сейбы спасали нас от полуденного зноя. Разговор сразу же
пошел о книге.
— Почему ты избрал в качестве героя именно Григулевича? Книги о нем — тем более
в серии "ЖЗЛ"! — никто не ожидал. Героями этой серии по определению не могут
быть люди с "преступным прошлым", с "руками, обагренными кровью". А ведь если
побегать по Интернету, легко убедиться, что редко кто отзывался о Григулевиче
благожелательно. Предпочтение отдавалось "страшилкам": "Ученый-убийца", "Киллер
Сталина", "Любимец Берии". Было что-либо подобное в его биографии?
— Главной моей целью был поиск правды об этом удивительном человеке. Клевета
прилипчива, а у Грига было много врагов в научном мире Москвы. Вот и родилась
легенда о его "киллерстве". Были ли основания для нее? Были. Начальство не раз
"планировало" ему операции "убойного характера", и всякий раз ситуация
складывалась так, что ему удавалось избегать подобных поручений. Как говорится,
везло человеку! Даже подготовленная им атака боевиков на "крепость" Троцкого в
Мехико-сити провалилась. Боевики, которых возглавлял мексиканский художник
Давид Сикейрос, выпустили по окнам 200 пуль, бросили бомбы, оставили в
коридорах зажигалки — и все впустую: основатель Четвертого Интернационала
уцелел. Сикейрос потом говорил следователям: "Мы просто хотели "попугать"
Троцкого и захватить его архив".
— Какие страницы из жизни Грига-разведчика ты считаешь наиболее интересными и
драматичными? "Шпиологи" часто называют уникальным успех Григулевича в Италии в
1948-53 годах, когда он добился от правительства Коста-Рики назначения на пост
посла в Рим и Белград.
— Да, другой такой операции в истории разведки не было. Но еще большего
восхищения, на мой взгляд, заслуживают 4 года работы Григулевича (резидента
Артура) в странах Южной Америки в годы Второй мировой войны. Его назначение
резидентом было "импровизацией" Центра, поскольку других сотрудников ИНО НКВД
на континенте не было. В чрезвычайных условиях войны Артур доказал, что "и
один в поле воин", хотя связь с Центром была ненадежной, инструкции поступали
не часто и не всегда были конкретными. Но он сумел сделать значительно больше
того, что предписывалось шифровками. Диверсии на судах, перевозивших грузы для
военной промышленности Германии, сбор разведывательной информации в Чили,
Аргентине, Бразилии, Уругвае, заброска в Испанию, Португалию агентов, во
Францию — бойцов в партизанские отряды — все это дело рук Григулевича и 5-6
его ближайших помощников, которые знали о его принадлежности к советской
разведке. Все другие члены сети — их было не менее 200 — считали его
"эмиссаром Коминтерна".
— Как удалось собрать такое количество ранее не известных сведений о
Григулевиче?
— По крупицам. На это ушло 10 лет! Разве легко восстановить биографию человека,
который годами подчинял себя жестким правилам конспирации? Мне пришлось
повторить многие тайные маршруты Артура в странах Латинской Америки,
встречаться с теми, кто помогал ему в борьбе против нацистов, неделями не
вылезать из архивов в Буэнос-Айресе, Монтевидео и Сантьяго-де-Чили. Кстати, в
этих поисках "подгоняло" меня заочное соперничество с костариканской
писательницей Марджори Росс. Ее увлекла "тайна Теодоро Б.Кастро", самого
блестящего дипломата Коста-Рики за всю ее историю, оказавшегося советским
агентом. Росс написала книгу "Пять жизней Иосифа Григулевича", но "не
докопалась" до многих операций Артура, особенно в Латинской Америке. Нужно
заметить, что она, хотя и писала в тональности холодной войны, но так и не
смогла скрыть своего восхищения "советским асом нелегальной разведки". Не
скрывали этого и коста-риканские критики: "Григулевич — человек выдающихся
личных качеств, который входит в когорту великих агентов, прославивших
советские специальные службы"...
Смуглый официант поставил перед нами по очередному бокалу сока парчиты,
тропического фрукта с изысканным клубнично-лимонным вкусом.
— С такой черной репутацией, которая была у Григулевича, тебе, наверное, не
один месяц пришлось уговаривать издательство на публикацию книги?
— Нет, как раз наоборот. Это была инициатива директора "Молодой гвардии"
Валентина Юркина. В мае 2003 года на конференции, посвященной 90-летию со дня
рождения Иосифа Ромуальдовича, он с трибуны обещал, что его биография
обязательно появится в серии "ЖЗЛ", для которой, кстати, Григулевич под
псевдоним Лаврецкий написал несколько книг: о Симоне Боливаре, Сальвадоре
Альенде, Панчо Вилье, Че Геваре.
Из всех исследователей — "григаведов" издательство обратилось именно ко мне по
рекомендации дочери разведчика Надежды Иосифовны. К тому времени я опубликовал
в моем любимом журнале "Латинская Америка" несколько статей о различных этапах
жизни Грига. На реальной фактуре, без перегибов и перекосов в столь популярных
ныне жанрах "чернухи" и "фэнтези". Я собирался написать для журнала десятка два
очерков о нем, чтобы потом объединить под одной обложкой. А после беседы с
Юркиным всерьез засел за работу. К тому же я столкнулся с таким явлением, как
плагиат, это тоже подстегивало.
— В каком смысле плагиат?
— Не хотелось говорить об этом, но когда находишь свою статью — все тридцать
страниц без малейшей маскировки и переделки, — в книге Y.Y и пространные
фрагменты без указания источника в сочинении Z.Z и так далее, то возникают
далеко не позитивные эмоции. Ведь каждая из этих статей — итог многомесячных
поисков, причем в широком историческом плане. Героя надо было "вписать" в его
эпоху, проникнуться ее духом, быть достоверным даже в деталях, особенно в
деталях!
— Ты подавал в суд по этому поводу?
— Нет. Жалко было тратить драгоценное время на дрязги.
— Жанр биографий — единственный, в котором ты работаешь?
— Беллетристика — старая страсть, еще со школьной скамьи. Моя первая повесть
"Глоток дождя" была опубликована лет тридцать тому назад издательством в
Прибалтике неплохим по нынешним временам тиражом 15 тысяч экземпляров и
разошлась за две недели. Тема была привлекательной: борьба с бандитизмом и
нацистским подпольем на территории бывшей Восточной Пруссии. Время действия -
лето 1945 года. Повесть в духе Владимира Богомолова, но напечатана за несколько
месяцев до появления его бестселлера "Момент истины".
— Я слышал, что в некоторых российских посольствах пользуется успехом твой
роман "Смерть на острове Робинзона". О чем он?
— О жизни русских в Латинской Америке — в основном на боливийском материале. С
детективным сюжетом и показом посольских нравов, конфликтов и фобий. Среди
героев романа — офицер безопасности Владлен Гончаев, директор турфирмы в Ла-
Пасе Лев Баженов, олигарх (как же без них в нашу неолиберальную эпоху?) Борис
Геркович, неформальный глава "белой" русской колонии Кирилл Минаев и другие. А
сам роман начинается трагически: исчезновением посла! Для меня как автора
лестно и то, что "Смерть на острове Робинзона" с интересом читают русские
эмигранты, те из них, кто в качестве "перемещенных лиц" покинул послевоенную
Европу, спасаясь от выдачи репатриационным комиссиям из СССР. Все они люди с
тяжелой исковерканной судьбой, которой не пожелаешь никому. В России мой роман
не публиковался, честно говоря, руки не доходили до поиска издателя. Кстати,
недавно заглянул на электронный каталог Библиотеки конгресса США и обнаружил
там "карточки" моих книг, изданных в разное время на разных языках и под
разными псевдонимами.
— Не пора ли подумать о полном собрании сочинений? - пошутил я.
Мой собеседник раскатисто засмеялся.
— Ну, таких амбиций у меня нет. Но о Латинской Америке, русском присутствии на
континенте, малоизвестных эпизодах истории 40-50-х годов писать собираюсь и
сейчас и потом, в России, из дальних странствий возвратясь...
— Давай немного отвлечемся от литературных дел. Сейчас много говорят о сдвиге
государств региона влево, о консолидации так называемой "оси", враждебной
Соединенным Штатам, в которую включают Кубу, Венесуэлу, а также Боливию с
первым индейским президентом. Как ты считаешь, такая стратегическая "ось"
реально существует?
— На мой взгляд, подобного рода термины используются американскими политиками и
пропагандистами для искажения реального положения дел. Раз в Латинской Америке
есть "ось", подобная той, которая существовала в тридцатые годы прошлого
столетия между Германией, Японией и Италией, следовательно, есть и угроза,
враждебность со стороны ее участников. Тогда можно оправдать и любые
"контрдействия" в отношении "враждебных" стран. Хотя вся их предполагаемая
"враждебность" заключается в стремлении защитить себя от торгово-экономической,
политической, культурной и других видов экспансии со стороны империи.
Знаешь, само возникновение государств-диссидентов на континенте (есть и другие,
в более "мягком варианте", например Аргентина) показывает, что Соединенные
Штаты переоценили свой потенциал, ввязавшись в изнурительные операции по
силовому установлению демократии в Ираке и Афганистане. Негативных последствий
все больше. Так, они постепенно теряют контроль над своим "задним двором", как
нередко называют Латинскую Америку.
Сейчас администрация Буша в пожарном порядке пытается навести в регионе
"порядок", в частности, традиционными обещаниями молочных рек и кисельных
берегов, чтобы возвести надежную дамбу для "сдерживания" левых режимов. Самое
интересное, что "дружеские правительства" пытаются использовать эту мнимую "ось
зла" в своих интересах. Своеобразная форма "мягкого шантажа". Мы, мол, поможем,
но не даром. Однако оказывается, что средств в американской казне для друзей с
"заднего двора" нет. Все пожирают заморские войны...
Нил Никандров поделился своими ближайшими планами. По старой журналистской
привычке он работает "параллельно" над несколькими рукописями. Сейчас на выходе
- очерки о венесуэльской жизни последних двадцати лет. Они посвящены тому, как
в богатой нефтяной стране из-за коррумпированности правящей элиты и пренебрежения правительств социальными реформами народные массы радикализировались и "ушли в боливарианскую революцию", цель которой построение социализма XXI века с "венесуэльским лицом". Родился и лидер: бывший подполковник-десантник Уго Чавес, которого далеко не зря называют "наследником Фиделя Кастро".
Вторая книга задумана как документальное повествование о жизни русской эмиграции в Аргентине после Второй мировой войны. Особое внимание будет уделено загадочной личности генерала Бориса Смысловского-Хольмстона, русского по рождению, ведущего сотрудника абвера, консультанта Гелена, одного из профессионалов нацистской разведки. Хотя он и был убежденным врагом Советов, генерал не хотел германского диктата в России. Он надеялся "перехватить" власть в тот момент, когда русское сопротивление максимально ослабит части вермахта. Позже, в эмиграции, в начале 50-х годов Хольмстон призывал американских политиков не развязывать атомной войны против СССР, потому что это была бы война на уничтожение русского народа. На Лубянке сочли его подходящим объектом для вербовки: "Настроен не только пацифистски, но и патриотически!" Но в ходе дальнейшего изучения и слежки за Хольстоном в Буэнос-Айресе выяснили, что надежды на успех — никакой. Почему именно, Нил Никандров мне не рассказал. Что ж, писательские секреты и задумки — святое дело. Придется ждать выхода его очередной книги.