Человек, управлявший термоядом. К 90-летнему юбилею академика Льва Арцимовича Rambler's Top100
РФФИ        Российский фонд фундаментальных исследований - самоуправляемая государственная организация, основной целью которой является поддержка научно-исследовательских работ по всем направлениям фундаментальной науки на конкурсной основе, без каких-либо ведомственных ограничений
 
На главную Контакты Карта сайта
Система Грант-Экспресс
WIN-1251
KOI8-R
English
Rambler's Top100
 

ЧЕЛОВЕК, УПРАВЛЯВШИЙ ТЕРМОЯДОМ. К 90-ЛЕТНЕМУ ЮБИЛЕЮ АКАДЕМИКА ЛЬВА АРЦИМОВИЧА

В.Д. Новиков[1]

В апреле 1956 года подлинной сенсацией для научного мира стал доклад И.В.Курчатова об исследованиях по управляемому термоядерному синтезу в СССР, прочитанный в Харуэлле во время визита советской правительственной делегации в Англию.

Тогда еще никому не было известно имя автора доклада Л.А.Арцимовича. В течение пяти лет возглавляемый им коллектив в обстановке глубокой секретности вел работы по термояду в Институте атомной энергии. Эти работы опирались на идею магнитной термоизоляции плазмы, высказанную в 1950-51 годах советскими физиками И.Е.Таммом и А.Д.Сахаровым. Позднее в своих статьях Арцимович неоднократно ссылался на их работу, но эти ссылки каждый раз вычеркивала цензура, не допускавшая упоминаний о научных заслугах Сахарова.

Отец "токомакомании"

Существует не так много научных направлений, в которых роль российских ученых является общепризнанной. Одно из таких направлений - УТС. Недаром название созданной в Институте атомной энергии в 1954 году первой модели термоядерного реактора - токамак - перекочевало из русского языка во многие другие языки, а мир в 60-70-е годы охватила настоящая "токомакомания", которая продолжается по сей день.

Признанным мировым лидером исследований по УТС был выдающийся российский физик Лев Андреевич Арцимович, 90-летний юбилей которого отмечается 25 февраля. Приход Арцимовича к руководству этой программой не случаен. Одна из первых его научных работ, выполненная в Ленинградском Физико-техническом институте в 1934-35 годах совместно с И.В.Курчатовым, была посвящена изучению ядерных реакций. Потом были исследования по электронной оптике и электромагнитному разделению изотопов. И, наконец, с 1950 года и до последних дней жизни Лев Андреевич возглавлял работы по физике высокотемпературной плазмы и УТС. Неповторимое сочетание блестящего интеллекта и поразительной эрудиции, научной страстности и трезвости, а порой и беспощадного критицизма в оценке результатов исследований, неповторимого остроумия и душевной тонкости - все это делало его естественным центром притяжения для коллег, учеников, сотрудников и друзей.

Как самую дорогую реликвию я храню книгу Л.А.Арцимовича и С.Ю.Лукьянова "Движение заряженных частиц в электрических и магнитных полях", первый экземпляр которой Лев Андреевич подарил мне со следующей надписью:

"Дорогому Валерию с удовольствием преподношу эту книжку, самой характерной чертой которой является претензия на особое оформление при наличии бумаги, по качеству близкой к оберточной. Но не в этом дело. Все ж таки это еще одна скромная попытка сеять разумное, доброе, вечное в рамках скромной и узкой квалификации ее авторов".

Надпись была сделана 8 января 1973 года. По случайному совпадению ровно семь лет отделяло этот день от дня моего знакомства с Львом Андреевичем. Это были для меня счастливые годы, потому что общение с талантливым человеком - всегда счастье.

Меня всегда поражало то, как Лев Андреевич писал статьи. Слова как бы сами ложились на бумагу. Он никогда не заглядывал ни в какие справочники, не перечитывал своих предыдущих работ. Он даже как-то сказал мне, что после выхода из печати они перестают ему нравиться. В серьезных научных работах Арцимовича часто можно встретить искорки его юмора. Достаточно прочитать начало его знаменитой монографии "Управляемые термоядерные реакции":

"Среди различных целей, для которых предназначается предисловие к книге, доминирующую роль довольно часто играет попытка автора смягчить грядущие удары критики при помощи правильно построенной защиты, в которой сочетается чистосердечное признание недостатков своего труда с доказательством их неизбежности."

Однако кажущаяся легкость отнюдь не исключала высокой требовательности к своей печатной продукции. Однажды по просьбе Льва Андреевича я составил список его печатных трудов и включил в него научно-популярные статьи. Список получился большой, но Лев Андреевич беспощадно вычеркнул из него значительную часть и оставил лишь около 40 работ. Из научно-популярных работ он пощадил лишь "Элементарную физику плазмы", которая выдержала несколько изданий и переведена на многие иностранные языки.

Он скептически относился к тем ученым, списки трудов которых насчитывали 300, а то и 500 публикаций: "За десять лет активной работы (а наиболее плодотворным для ученого Лев Андреевич считал возраст от 30 до 40 лет) это получается по 50 статей в год, т.е. каждую неделю по статье. Мыслимо ли это?" Он мне однажды сказал: "Я никогда не подписываю работ, в которых не участвую". Ему следовало бы добавить: "и которые не пишу", потому что заготовки статей, написанные его сотрудниками, Лев Андреевич обычно полностью переписывал заново, добиваясь поразительной четкости и лаконичности.

Его слушал даже главный финансист Академии

Имя Арцимовича приобрело широкую известность в нашей стране и за рубежом прежде всего благодаря его работам в области УТС. Другая, может быть, не менее важная сторона его деятельности, не столь хорошо известна. Я имею в виду его многолетнюю работу в качестве члена Президиума Академии наук и руководителя одного из наиболее мощных и авторитетных отделений Академии - Отделения общей физики и астрономии. Собственно говоря, своим авторитетом Отделение во многом обязано Арцимовичу. От его объективности и широты научного кругозора зависело, насколько успешно будут развиваться те или иные исследования, насколько быстро найдут дорогу в жизнь новые идеи и открытия. Лев Андреевич поддерживал в Отделении дух здоровой дискуссии, не боялся критиковать других и сам не боялся критики. Когда решался какой-нибудь серьезный вопрос, он сражался до конца, и трудно было устоять против его четких и остроумных аргументов и полемического задора.

О дискуссиях Арцимовича с президентом Академии наук М.В.Келдышем о путях развития науки написано немало, и я не буду здесь повторять эти публикации. Скажу лишь, что Келдыш-президент вел себя достаточно жестко и нелицеприятно, и Л.А.Арцимович и П.Л.Капица относились к числу немногих, кто отваживался вступать с ним в открытую полемику, что, естественно, лишь повышало уважение к ним Келдыша и других влиятельных лиц в Академии. Например, главный финансист Академии - начальник Планово-финансового управления Л.Я.Гервиц всегда с удовольствием приходил в Отделение общей физики и астрономии перед утверждением планов финансирования Академии на очередной год, чтобы послушать комментарии и советы Арцимовича и его коллег. Насколько мне известно, другие отделения он не баловал своими визитами.

Арцимович был инициатором проведения в Устав Академии "зоологического принципа", согласно которому каждое животное производит себе подобных. После долгих дебатов в Устав была внесена поправка, предоставившая право при выборах новых членов-корреспондентов Академии голосовать не только академикам, но и членам-корреспондентам. Лев Андреевич полагал, что этот принцип будет способствовать омоложению состава Академии, и сам активно способствовал этому. Достаточно посмотреть на возраст, в котором были избраны академиками некоторые физики при Арцимовиче: Н.Г.Басов - 43 года, А.В.Гапонов-Грехов - 42, В.Л.Гинзбург - 49, Я.Б.Зельдович - 44, Б.Б.Кадомцев - 42, А.М.Прохоров - 49. Имена говорят сами за себя. Ни до, ни после Арцимовича такого уже не было (в смысле возраста). А любимый ученик Льва Андреевича, которого он шутя называл "вторым великим татарином после Чингиз-хана", - Р.З.Сагдеев - стал академиком в 35 лет.

Кстати, мало кому, за исключением немолодых членов Академии памятна, а в будущем, возможно, вообще изгладится из памяти одна деталь в процедуре выборов, разумеется, не отраженная в Уставе Академии. Перед выборным общим собранием каждого отделения и Академии в целом собиралась партгруппа, т.е. академики и члены-корреспонденты Академии наук, состоявшие в КПСС, чтобы договориться о проведении на выборах "линии партии". Арцимович в компартии не состоял и к этим "партсобраниям" относился с изрядной долей юмора, понимая, что без него все равно ни один принципиальный вопрос не может быть решен. На выборах 1970 года он выдвинул в члены-корреспонденты АН создателя голографии в трехмерных средах Ю.Н.Денисюка. Юрий Николаевич был тогда кандидатом наук и подавляющее большинство членов Отделения было категорически против его избрания по формальным основаниям (отсутствие докторской степени). Вот здесь Лев проявил свой характер в полной мере и показал, что он не зря носит это имя. Как один человек может переубедить пятьдесят оппонентов - это стоило посмотреть!

Будущее принадлежит астрофизике

Арцимович в полной мере обладал чертами, без которых немыслим руководитель крупного масштаба. Достаточно напомнить, что в нашей стране программа "Токамак" была лишь одной из многих программ по УТС. Вследствие высокой стоимости оборудования, эти программы конкурировали друг с другом. Американцы, познакомившись с работами Арцимовича и его коллег, забросили свою программу, в основу которой был положен "стелларатор" - установка с более сложной конфигурацией магнитного поля - и переключились на токамаки. А Лев Андреевич, хотя его токамаки по достигнутым параметрам значительно опережали другие типы установок, продолжал активно поддерживать своих конкурентов, ведущих исследования другими путями, в том числе и стеллараторную программу в Физическом институте им. П.Н.Лебедева. И американцам советовал поступать так же.

В работах по УТС Лев Андреевич был реалистом, даже скептиком. Он полагал, что создание термоядерного реактора лежит за гранью отпущенных ему лет. Но его вдохновляло желание понять сложные механизмы поведения горячей плазмы. При этом он цитировал известные слова Евклида о том, что царского пути в геометрии нет. "Нет царского пути и в термоядерной проблеме, - писал он незадолго до смерти. - Мы не знаем, какой путь победит: будет ли это стационарный процесс типа токамак или совсем новые пути - нагревание плазмы импульсами лазерного излучения или мощным, хорошо сфокусированным пучком электронов... Часто спрашивают, когда эта задача будет решена. Тем более, что многим она в известной мере надоела... Она обязательно будет решена, когда термоядерная энергия будет совершенно необходима человечеству, потому что принципиальных затруднений на этом пути, по-видимому, нет".

Сегодня, на примере международного проекта ИТЭР, которым руководит ученик Арцимовича Е.П.Велихов, мы видим, что отсутствие принципиальных научных затруднений к сожалению еще не гарантирует преодоления политических барьеров на пути этого токамака нового поколения.

Другим блестящим примером стратегического подхода к развитию научных исследований являлось постоянное внимание Арцимовича к развитию астрономии. Исследование структуры, происхождения и эволюции звезд и галактик он считал грандиозной и увлекательной проблемой. Вопросы строительства на Северном Кавказе Специальной астрофизической обсерватории с крупнейшим в мире шестиметровым телескопом и уникальным радиотелескопом регулярно обсуждались на заседаниях Бюро Отделения и с руководством Академии. Арцимович неоднократно посещал место будущего строительства, в том числе вместе с президентом Академии М.В.Келдышем. Когда некоторые сетовали, что сооружение двух крупных инструментов обходится слишком дорого, Лев Андреевич с обычно не свойственным ему терпением объяснял еще и еще раз огромное значение создания таких уникальных инструментов для фундаментальной науки. Разумеется, это не было случайным увлечением, Интерес к астрофизике он проявлял в течение многих лет, утверждая, что "именно здесь следует искать новые законы физики". Недаром одна из его последних статей называется "Будущее принадлежит астрофизике.

О пользе чтения классиков

Если речь заходила об интересных научных результатах - неважно, его собственных или чужих, Лев Андреевич совершенно преображался. В его серых глазах появлялись веселые искорки. О том насколько далекие от физики проблемы порой волновали его, можно судить по неопубликованному письму в "Правду", посвященному плану реконструкции Москвы. Он был глубоко озабочен тем, что нередко "новые проспекты пробиваются как просеки в лесу, по живому телу старого города, ломая его самобытную градостроительную структуру... Столица - это не просто населенный пункт, характеризуемый наличием жилплощади, километрами автомобильных магистралей, удобствами коммунально-бытового обслуживания. Столица - это священная история народа, запечатленная в каменной летописи".

Глубокое внимание к проблемам человечества проявилось в его активном участии в Пагуошских конференциях, где обсуждались пути к разоружению. В своем докладе "Новые идеи в разоружении", произнесенном на открытии 10-й Пагуошской конференции в Швеции в 1967 году Арцимович первым обосновал необходимость соглашения о контроле и ограничении новых типов вооружения. Позднее эти идеи нашли признание и послужили основой для переговоров по ОСВ.

А еще раньше он был одним из тех, кто посоветовал Н.С.Хрущеву не передавать секреты атомного оружия Китаю. Хотя это и послужило одной из причин разрыва между СССР и КНР, Лев Андреевич был убежден в правильности своей рекомендации.

В последние годы известное высказывание Арцимовича: "Наука есть лучший современный способ удовлетворения любопытства отдельных лиц за счет государства" часто цитировали и ставили в упрек ученым, стараясь доказать, что "науки в стране слишком много". А между тем, это шутливое определение в известной мере правильно, утверждал он в своей прекрасной статье "Физик нашего времени", опубликованной в "Новом мире" в начале 1967 года. На самом деле человек так устроен, что стремится расширить границы познания, найти ответы на те вопросы, которые он задает Природе и которые ставит перед ним Природа. И это не только и не столько любопытство отдельного ученого, сколько стремление Человечества к познанию окружающего мира и самого себя, что, может быть, и составляет главное предназначение homo sapiens во Вселенной.

Полезно иногда перечитывать классиков. Государственные чиновники и руководители науки потратили немало слов и средств на обсуждение реформы науки и попытки ее претворения в жизнь. Но ведь все это уже было, господа! Приведу в заключение небольшой отрывок из той же статьи Арцимовича:

"Наука находится на ладони государства и согревается теплом этой ладони. Конечно, это не благотворительность, а результат ясного понимания значения науки в великую эпоху...

Для того чтобы направлять развитие естествознания в русло общих интересов страны, необходима определенная политика по отношению к науке. Это означает, что к множеству нерешенных организационных проблем, так сильно осложняющих жизнь современного общества, прибавилась еще одна проблема, Научные исследования нуждаются в организации и руководстве. Не надо пугаться этих слов - сами по себе они еще не означают, что липкая лента бюрократизма опутывает науку, лишая ученых свободы творческих замыслов.

Поставим несколько простых вопросов.

Каков должен быть уровень материальных затрат государства на науку? Должен ли это быть один процент от общего бюджета или пять процентов? Как эти средства должны распределяться между отдельными областями научных исследований? Какие отрасли промышленности, производящие научную аппаратуру, следует развивать в первую очередь и как планировать масштаб этого производства? Сколько научных работников различных специальностей реально понадобится стране в ближайшие годы и как в связи с этим планировать прием в вузы?

Можно подойти также совсем с другой стороны и спросить: в каких разделах современной науки мы должны во что бы то ни стало и самой дорогой ценой бороться за первенство и почему это первенство нам так необходимо сейчас или в самое ближайшее время? Должны ли мы с одинаковой затратой сил вести наступление на всем широчайшем фронте современного естествознания - от исследования далеких галактик до биохимии микроорганизмов - или же следует ограничиться несколькими направлениями, на которых должны быть сосредоточены главные усилия? Ведь в наше время информация о каждом новом научном результате, где бы он ни был получен, распространяется очень быстро. Поэтому, может быть, во многих областях естествознания достаточно вести работу в скромных тонах, не гонясь за первым местом в чемпионате, если это очень дорого стоит? На каком же уровне следует тогда вести такие разработки?

Кто-то должен отвечать на эти вопросы, и не только отвечать, но и решать их. В этом и состоит прежде всего руководство наукой со стороны государства. При этом, конечно, не нужно вмешиваться в сам процесс научной работы. Это столь же бессмысленно, как руководить футболистом во время игры, держа его за ногу."

Разумеется, в статье содержатся не только вопросы, но и ответы. Заинтересованный читатель сможет найти их в "Новом мире" № 1 за 1967 годи или в сборнике Избранных трудов Л.А.Арцимовича, выпущенном издательством "Наука" в 1978 году. А завершается статья такими словами:

"В конце концов в научной политике наша опора - это просто здравый смысл и интуиция, т.е. те главные качества, благодаря которым человечество существует и развивается."


Сноски.

[1]Валерий Давидович Новиков - кандидат физико-математических наук, начальник Издательского отдела Российского фонда фундаментальных исследований, в прошлом - старший научный сотрудник Отделения общей физики и астрономии РАН

   
Copyright © 1997-2007 РФФИ Дизайн и программирование: Intra-Center