"Утечка умов" мифы и реальность Rambler's Top100
РФФИ        Российский фонд фундаментальных исследований - самоуправляемая государственная организация, основной целью которой является поддержка научно-исследовательских работ по всем направлениям фундаментальной науки на конкурсной основе, без каких-либо ведомственных ограничений
 
На главную Контакты Карта сайта
Система Грант-Экспресс
WIN-1251
KOI8-R
English
Rambler's Top100
 

"УТЕЧКА УМОВ" МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

Ирина Дежина,
к.э.н., с.н.с. Института экономических
проблем переходного периода

Проблема "утечки умов" - или, проще, ухода ученых из отечественной науки - время от времени волнует общественность. Новый "всплеск" интереса к этому вопросу был вызван обсуждением в конце 1997 года очередной Концепции реформирования российской науки.

Можно анализировать разные аспекты этой проблемы - от статистического - сколько, когда, куда и откуда уехало (ушло) ученых, до качественных, таких, например, как мотивация к отъезду (уходу), психологическая адаптация уехавших и остающихся; наконец, исследуется влияние на "утечку умов" различных внешних факторов, в том числе государственной научной политики, новых форм организации и финансирования исследований и другие. В рамках данной небольшой статьи хотелось бы остановиться на двух аспектах "утечки умов": во-первых, особенностях современного состояния этого процесса - так, как это показывают результаты опроса общественного мнения ученых, и во-вторых, посмотреть, насколько существенным было влияние на "утечку умов" зарубежных программ и фондов, поддерживавших науку в России, и в частности, самого масштабного из зарубежных частных фондов - Международного научного фонда (МНФ), основанного Дж.Соросом в 1992 году с первоначальным бюджетом в 100 млн.долларов. Представляемые ниже наблюдения базируются на результатах опроса общественного мнения ученых, проведенного автором в конце 1997 года в рамках проекта "Роль МНФ в поддержке науки в бывшем СССР". Интервью проводились преимущественно в Москве и С.-Петербурге, причем по С.-Петербургу в опросе участвовали ученые из институтов, где было получено наибольшее в регионе число грантов МНФ. Ряд оценок был получен по Литве - и это дало любопытную информацию для сопоставления с Россией. Исследование еще не закончено - оно коснется еще нескольких регионов бывшего СССР. А пока вниманию читателей предлагаются первые, самые "свежие" итоги.

Важный вывод состоит в том, что "утечка умов" уже не имеет массового и всеобщего характера. В настоящее время мобильность научных кадров сильно зависит от области исследований. Этот фактор представляется более существенным, чем действие межрегиональных и внутриинститутских различий. Специфика области исследований особенно сказывается на интенсивности внешней "утечки умов", то есть эмиграции ученых за рубеж. В качестве характерного примера можно привести биологию: несмотря на приблизительно равнозначно-плохое государственное финансирование "утечка умов" из институтов классического биологического профиля (то есть тех, где работают, например, ботаники, зоологи, палеонтологи) практически отсутствует, тогда как в институтах, занимающихся исследованиями в области молекулярной биологии, биохиии, цитологии, генетики и близкими к этим направлениям работами, происходит непрерывный и очень многочисленный отток кадров за рубеж, и в первую очередь молодежи.

Чем это объясняется? В первую очередь - спросом на специалистов той или иной области за рубежом, в-основном в США, где в последние годы сложился самый обширный рынок научно-технического труда. Вот достаточно типичное описание ситуации в институтах химико-биологического профиля: молодые сотрудники приходят, получают степень кандидата наук и тотчас уезжают за рубеж. Диссертации по этим специальностям являются, как правило, конвертируемыми. Средний возраст уезжающих - 30 лет. Пока еще работают в России, стараются публиковаться в зарубежных журналах с высоким рейтингом. Вновь приходящие молодые ученые обязательно обращают внимание на то, сколько сотрудников уже уехало из той или иной лаборатории. И чем выше эта цифра, тем больше ценится возможность попадания именно в эту лабораторию, поскольку работа в ней является своеобразной гарантией будущего трудоустройства за рубежом. В институтах этот критерий часто называют "критерием взлетной площадки". Уезжают в-основном в США и Великобританию. Характерно также то, что внутренняя "утечка умов" из таких институтов практически отсутствует.

В результате складывается очень высокая скорость оборота кадров, что в свою очередь приводит к тому, что образуется разрыв поколений: сегодня уже ясно чувствуется недостаток 30-40-летних ученых. Возрастной "середины" нет, как нет и в ближайшее время, по-видимому, не будет тех, кто может образовать эту "середину" в будущем.

Изменить ситуацию можно будет только за счет внутренних условий в стране: ведь уезжают не просто из-за более высокой зарплаты, но и из-за того, что только за рубежом есть необходимое оборудование и материалы для проведения исследований. Последний фактор важен практически для всех научных направлений (не только в биологии, но и в физике, химии, математике), где нет территориальной привязки к объекту изучения. А вот у зоологов, ботаников, геологов, географов она есть. Так, например, в российских институтах классического биологического профиля собраны уникальные по мировым масштабам коллекции (например, коллекции Ботанического института РАН и Зоологического института РАН в С.-Петербурге, Палеонтологического института РАН в Москве), которые являются одной из важнейших основ проведения исследований. В таких институтах наиболее остро стоит проблема не оттока, а отсутствия притока кадров. Молодежи катастрофически не хватает, состав сотрудников год от года стареет: так, средний возраст докторов наук составляет 60 с лишним лет.

Территориальные различия не так существенны, и имеют значение в-основном только с точки зрения влияния на интенсивность внутренней "утечки умов". Так, по мнению петербургских ученых, возможности ухода из науки в бизнес в Москве значительно шире, чем в Петербурге, поскольку в Москве образовалась наиболее высокая концентрация капиталов, а следовательно, и частного бизнеса. Сравнивая Москву и Петербург, нельзя признать этот фактор существенным, однако для некоторых регионов проблема узости внутренних рынков труда действительно очень актуальна - как, например, для наукоградов.

Говоря о территориальных различиях, хочется сделать небольшую ремарку относительно различий межстрановых. При сравнении оценок и отзывов ученых из России и Прибалтики обращает на себя внимание разница в отношении к самой проблеме "утечки умов", особенно отъезду за рубеж. Для большинства институтов в бывших прибалтийских республиках отъезд ученых не рассматривается в качестве каой-либо проблемы. Этот процесс называют естественной мобильностью кадров и полагают, что рано или поздно ученые вернутся и внесут свой вклад в укрепление национальной науки. Прибалтийские ученые достаточно сильно чувствуют свою принадлежность к науке Европейской, а не бывшей "советской" и, соответственно, там значительно шире распространено убеждение, что "наука - явление интернациональное".

Все более распространенной формой внутренней "утечки умов" становится в настоящее время вторичная занятость не по специальности - когда ученый, числясь в своем институте и изредка его посещая, тратит 90% рабочего времени на другие занятия, которые и приносят ему основной доход. В опрошенных институтах доля подобных "совместителей" колеблется от 30% до 50% численности научных кадров.

В целом в настоящее время наблюдается некоторое снижение скорости оттока кадров, однако связано это не со стабилизацией ситуации в науке, а с насыщением внутреннего и внешнего рынков труда.

Анализ опыта работы различных институтов, и в частности, их попыток урегулирования кадровых вопросов, позволил выявить единичные (к сожалению) примеры решения проблемы "утечки умов", а вместе с ней и других проблем, характерных для сферы науки. Первой отличительной особенностью "успешных" институтов является наличие сильного, инициативного лидера, стоящего во главе института или лаборатории. (Сейчас ситуация такова, что очень многие институты внутренне неоднородны, и зачастую лаборатории существуют в совершенно разных условиях, в зависимости от того, насколько состоятельны они были в поиске заказчиков для своих работ. Развитию этого процесса в немалой степени способствовало формирование в нашей стране грантовой, конкурсной системы финансирования научных исследований). Вторая особенность - такие институты очень гибко реагируют на изменение международного спроса на те или иные виды исследований в своей области, то есть фактически занимаются активными маркетинговыми исследованиями. В результате они находят свои научные "ниши" и, как следствие - постоянных заказчиков. Безусловно, "успешные" институты возникли не на пустом месте. В основе лежали сильные направления исследований, научные школы, в некоторых случаях - уникальная материальная база. Однако это не является гарантией успеха: институтов со всеми названными характеристиками значительно больше, чем тех, кто смог успешно адаптироваться к новым условиям. Третьей особенностью названных институтов является достаточная компактность - как правило, это мобильные структуры с численностью научных сотрудников в пределах 100 человек, причем подавляющее их большинство имеет высшую квалификацию (а в одном из обследованных институтов 100% ученых имели степень кандидата или доктора наук). Средний возраст ученых в таких институтах - 35-40 лет. Доходы от сотрудничества (как с зарубежными партнерами, так и с отечественными заказчиками) направляются, по возможности, на обновление материальной и приборной базы, нередко в ущерб возможному росту зарплаты, поскольку это - вложения в будущее, в развитие исследований. Наконец, все институты стараются в той или иной форме оказывать целевую поддержку молодым исследователям, включая их в состав исполнителей перспективных проектов, в том числе с участием зарубежных партнеров, направляя на краткосрочные стажировки за рубеж, присуждая специальные внутриинститутские гранты. "Утечки умов" в таких институтах практически нет, и ученые часто работают по краткосрочным контрактам за рубежом. Все возвращаются назад. А в одном из институтов оказалось, что все те, кто уехал за рубеж в первые годы кризиса, уже вернулись. По мнению руководства, "утечку умов" можно остановить только за счет внутреннего реформирования, в том числе и самореформирования, и никакая Западная филантропия кардинально изменить ситуацию не может.

И здесь мы подошли к вопросу оценки влияния деятельности Международного научного фонда на процесс внутренней и внешней "утечки умов". Фактически все опрошенные ученые сошлись во мнении о том, что МНФ не способствовал и не мог существенно способствовать решению проблемы "утечки умов". Максимально возможное влияние Фонда оценивается как "временное сдерживание" отъезда за рубеж ученых, особенно молодых, а также ухода из науки в другие сферы деятельности внутри страны тех, кто колебался принять окончательное решение. Однако практически всегда подчеркивается временность воздействия МНФ. Почему же эффект был столь кратким? Резонных объяснений, как правило, два: во-первых, не слишком большой размер гранта (как известно, Фонд принял решение выделить грантов побольше, но с соответствующим урезанием среднего размера гранта), и, во-вторых, непродолжительность действия программ МНФ - по сути, так называемые "долгосрочные" гранты были выделены лишь на один год, а впоследствии были продлены еще на один год в тех странах, где было достигнуто соглашение о совместном финансировании со стороны МНФ и соответствующих правительств. Говоря о "краткости" эффекта МНФ большинство ученых вместе с тем отметило, что другие зарубежные программы и фонды, действовавшие в то же самое время, вообще никак не могли повлиять на ситуацию. Поэтому небольшой эффект МНФ является самым значительным в ряду аналогичных инициатив.

Одновременно не раз звучало мнение, что МНФ в определенной степени стимулировал внешний отток кадров. Фонд способствовал "открытию" ранее "закрытого" и слому старой иерархической системы: ученые смогли наладить отношения с Западными коллегами, выступить с докладами на международных конференциях. Причем все это стало возможным сделать вне зависимости от занимаемой должности и отношений с начальством. В результате ученые смогли оценить условия и перспективы работы за рубежом, что впоследствии, по окончании работы МНФ, повлияло на принятие решения об отъезде.

В отзывах о роли МНФ в предотвращении "утечки умов" очень слабы междисциплинарные, региональные и страновые различия: полярные мнения встречались везде. А завершить данный обзор хотелось бы оценкой, данной одним из участников опроса: "Дж.Сорос и основанный им МНФ создали иллюзию того, что проблемы науки можно решить без участия государства". За внешней консервативностью такой оценки кроется очень важная суть, повторявшаяся уже не однажды - только само государство способно либо разрушить, либо поддержать и развить свою науку. И проблемы вокруг "утечки умов" только подтверждают эту банальную истину.

   
Copyright © 1997-2007 РФФИ Дизайн и программирование: Intra-Center