Довлатов и Аузан
Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить - кто написал четыре миллиона доносов?
Оригинал взят у
leonid_b в Сказано (о несознательном населении)
Оригинал взят у

Из книги Александра Аузана "Экономика всего" (по свидетельству уважаемого
mi3ch)
Я понимаю, что взывать к разуму и элементарному здравому смыслу сторонников "тысячелетней рабской России" совершенно бессмысленно - если уж человек во что верит, то его никакими фактами не собъёшь. Но для меня этот феномен есть убедительное доказательство некоторой шизофреничности нашего общественного сознания.
Впрочем, возможны и другие диагнозы.
Подчёркиваю - общественного сознания. К личному сознанию высказывающихся насчёт тысячелетнего рабства это не имеет никакого отношения. Люди это всё хорошие, воспитанные, в персидский ковёр отнюдь не сморкающиеся.

Сталин был очень недоволен низким уровнем сотрудничества населения при арестах: количество арестов, произведенных по доносу, по отношению к общему количеству арестов составляло 3–4%. И только огромными усилиями НКВД этот показатель был поднят до 5%.
Я понимаю, что взывать к разуму и элементарному здравому смыслу сторонников "тысячелетней рабской России" совершенно бессмысленно - если уж человек во что верит, то его никакими фактами не собъёшь. Но для меня этот феномен есть убедительное доказательство некоторой шизофреничности нашего общественного сознания.
Впрочем, возможны и другие диагнозы.
Подчёркиваю - общественного сознания. К личному сознанию высказывающихся насчёт тысячелетнего рабства это не имеет никакого отношения. Люди это всё хорошие, воспитанные, в персидский ковёр отнюдь не сморкающиеся.
ОБщая идея сталинского репрессивного государства была в организованности и планомерности. Ставилась задача - провести операцию с целью погромить такую-то категорию людей.
В этом, собственно, было главное различие сталинского режима от многих других диктатур - если в "нормальной" диктатуре спецслужбы занимались реальным поиском реальных врагов, то Сталин сам назначал, кто лично и/или какая категория людей будет сейчас считаться врагами.
То есть инициатива по массовым арестам и т.д. исходила сверху, а практически основывалась на постоянно поддерживающихся базах данных (картотеках, списках). Наиболее надежным инструментом для пополнения базы данных была сеть информаторов-"стукачи", которых вербовали и которым давали задания по наблюдению над теми или иными людьми.
Инициативный донос в этой схеме был на самом деле не очень-то и нужным. Более того, он должен был вызывать справедливое подозрение в том, что инициативный доносчик руководствуется какими-то личными целями, то есть пытается манипулировать органами - скажем, для устранения конкурента и т.д.
Поэтому в этой схеме логичным решением было проверить инициативного доносчика на предмет того, подходит ли он на роль постоянного информатора. Если подходит - завербовать и давать задания. Если нет - подшить донос в дело. Возможно - взять обоих (и доносчика, и объект доноса) на контроль.
То есть дело не столько в том, что публика, дескать, не одобряла доносительство властям - сколько в том, что власти не очень и нуждались в инициативном доносительстве.
Edited at 2013-11-23 03:48 pm (UTC)
Иное дело времена без кампанейщины или с кампанейщиной, не обеспеченной соответственными учетами, -- тут доносы очень даже пригождались.
То есть пост-сталинизм (а равно, скажем, титоизм и т.д.) - это сталинизм без массовых операций.
Тут есть немалое упрощение, но смысл, думаю, прозрачен.
Второе, что хотелось бы отметить - это недостаточная определенность понятия "донос". Судя по всему, в контексте данного обсуждения этим словом называются именно инициативные доносы, а не доносы завербованных информаторов-стукачей. Если же сравнить их число, то, думаю, завербованные дают большую фору инициативникам. Завербованных могло быть не так и много, но они работали непрерывно.
Наконец, насчет правильности цитаты, получившей широкое хождение ("Сталин был очень недоволен низким уровнем сотрудничества населения при арестах: количество арестов, произведенных по доносу, по отношению к общему количеству арестов составляло 3–4%. ").
Хождение она получила благодаря статье и книге Аузана. Причем содержательно, в рамках сюжета статьи, она имеет совершенно побочное значение. Приведу полную цитату:
Институты как борьба
Есть ли неформальные институты в России? Конечно, есть. При этом они очевидным образом заточены на противостояние институтам формальным. Возьмем два примера: беглые заключенные и налоги.
Когда в США говорили, что бежал каторжник, то еще до приезда шерифа или появления полиции люди сами брали в руки винчестеры и шли его ловить, а при случае и сами с ним разбирались. В России картина полностью противоположная: в Сибири долгое время выкладывали хлеб, воду и молоко для беглых. Ведь он же несчастный человек, он попал под гнет государственной машины, он, может, вообще не виноват, не душегуб никакой.
А как обстоит дело с налогами? Если у американца отказываются брать кредитную карту на бензоколонке, он может заподозрить, что ее хозяева уходят от налогов, то есть не вносят свой пай в общий котел. И тогда он просто обязан позвонить куда следует и сказать: «Там-то не принимают кредитные карты, вы уж их проверьте». В России донос неприемлем. Глава «Мемориала» Арсений Рогинский объяснял мне, что Сталин был очень недоволен низким уровнем сотрудничества населения при арестах: количество арестов, произведенных по доносу, по отношению к общему количеству арестов составляло 3–4%. И только огромными усилиями НКВД этот показатель был поднят до 5 %. Потому что в России донос запрещен неформальными институтами, так же, как он приветствуется неформальными институтами в Америке и в Европе.
Все дело в том, что формальные и неформальные институты вообще-то могут жить в симбиозе, поддерживая друг друга, а могут находиться в состоянии войны. Несколько неожиданный пример: когда вы приходите на рынок покупать зелень, вы торгуетесь, а когда приходите в супермаркет — не торгуетесь. Почему? Согласно закону в магазине действует свобода договора, вы можете торговаться сколько угодно. Так почему же вы не торгуетесь в супермаркете? Как ни странно, здесь действует самый что ни на есть неформальный институт, причем мы довольно точно знаем, когда и где он появился: в 1854 году в городе Париже, когда был открыт первый в мире универсальный магазин.
http://lib.rus.ec/b/351693/read
Видно, что Аузан ссылается на Рогинского. Но надежна ли эта ссылка? Не может ли так быть, что она представляет собой такой же миф, как и байка про американцев, которые все поголовно стучат по начальству, как только заподозрят уклонение от налогов?
Я с Рогинским не знаком; вы, говорят, знакомы - может, при случае спросите, говорил ли он такое, и если говорил, то на чем основывался?
Что касается собственно агентов (секретных осведомителей), то их доносительская работа канализировалась немного по другому: прежде всего, сообщения агентов помогали формировать учетную базу, которая не могла складываться только по категориальному принципу. На категориальные маркеры всегда наслаивались дополнительные компрометирующие сигналы, в том числе полученные агентурным путем. И при этом только небольшая часть агентурных донесений будет фигурировать в качестве прямого основания при возбуждения дела, поскольку резкое выпячивание роли агента - это скрытый упрек оперативнику. А в эпоху массовых операций оперативнику подчас было и некогда возиться с агентами. В начале 1937-го на 24 тыс. оперативного состава ГУГБ приходилось 287 290 чел. агентурно-осведомительной сети (17954 агента, 16434 резидента, 252 902 осведомителя). Т.е. больше, чем 10 человек на опера, при том, что по инструкции больше шести человек иметь на связи невозможно - не справиться физически. Понятно, что даже по папочкам разложить ихние сообщения не успевали. В 37-м они были не слишком нужны - хватало учетов + показаний на следствии (цепочки). Вот в 38-м, когда учеты закончились, роль агентуры несколько усилилась, хотя первым делом разрабатывались все равно те линии, которые вырисовывались из показаний арестованных (по эти следам нередко направляли и сексотов). Недаром одно из первых обвинений Берии в адрес Ежова и ежовцев - недооценка агентурной работы и развал сети. И это верно ))
Но, повторяю, ситуация недовостребованности инициативных и "штатных" дносчиков характерна именно для масштабных операций, а когда репрессии, даже категориальные, снижались до десятков тысяч человек в год, роль инициативных доносов и агентурных сообщений возрастала.
У Рогинского спрошу, когда увижу, но это будет не раньше, чем через три недели (я ж теперь в Питере).
В смысле - вы переехали в Ленинград? Или временно?