You are viewing memo_projects

Акция К в Чехословакии: 60 лет спустя

Этой весной чехи и словаки отмечают печальную годовщину - 60 лет со дня (точнее, с ночи) разорения по всей стране мужских католических монастырей. Ночь с 13 на 14 апреля 1950 года словаки называют "варварской",  а чехи - "Варфоломеевской". Впрочем, одной ночью дело все же не ограничилось; продолжение акции последовало в Чехии в ночь с 27 на 28 апреля, а в Словакии - с 3 на 4 мая.

25 февраля 1948 года коммунисты совершили в Чехословакии государственный переворот. Теперь официальной идеологией страны являлся марксизм-ленинизм; однако это единство подрывала сила, с которой нельзя было не считаться – Католическая церковь. В 1950 году, уже после ликвидации греко-католической церкви (точнее, после ее насильственного слияния с православной), 76, 5 % населения Чехословакии называли себя католиками. У верующих были свои представления о том, насколько далеко может простираться руководящая роль партии, у них были свои нравственные устои, нередко несовместимые с партийной моралью; кроме того, для католиков слова Папы римского существенно важнее, чем слова любых государственных иерархов, а Римский Папа Пий XII, понтификат которого начался в 1939 году, открыто высказывал собственное, крайне нелицеприятное мнение о коммунистах. Разумеется, все это не могло нравиться верхушке КПЧ. Но католиков латинского обряда в стране было слишком велико, их нельзя было просто так ликвидировать, как это сделали с католиками обряда византийского. Поэтому партийные чины решили поставить Римско-католическую церковь на службу государству. Сперва верующих нужно было успокоить, заверить их, что партия не угрожает их религиозным убеждениям; затем следовало создать альтернативное католическое движение, возглавляемое лояльными партии священниками; затем это движение постепенно становилось единственно допустимым, «обновленная» церковь разрывала отношения с Ватиканом, превращалась таким образом в национальную и, разумеется, продолжала хранить послушание интересам партии. На пути осуществления этого плана, впрочем, стояло немало препятствий – и одним из них были монашеские ордена. Католические монашеские ордена имеют собственную структуру; в ряде случаев их иерархи подчиняются непосредственно Папе. Коммунисты искренне считали монахов шпионами Ватикана и панически их боялись.
В результате было принято решение о ликвидации мужских монашеских орденов (к женским орденам были применены особые меры; об этом, надеюсь, речь пойдет отдельно). В документах органов госбезопасности данная акция получила название «акции К» - от слова «монастырь», klášter по-чешски, kláštor по-словацки. Уже в 1948-49 годах на самом высоком уровне принимались решения об ограничении численности орденов, о запрещении приема новых членов, о закрытии отдельных монастырей и т.д. Была проведена перепись монастырского имущества; иностранцев выслали из страны; финансирование орденов оказалось затруднено. В печати велась активная антирелигиозная пропаганда, прошел и соответствующий показательный процесс. Была собрана полная статистика по орденам, а также кадровая информация обо всех их членах. В некоторых орденских учреждениях, прежде всего образовательных, поселились правительственные уполномоченные.
Согласно плану «Акции К», руководство всех орденов, а также чрезмерно активных монахов предстояло собрать в несколько монастырей, которые должны были выполнять функцию лагерей для интернированных. Остальных перевезли в монастыри-тюрьмы с более мягким режимом, откуда всех трудоспособных монахов вскоре отправили в армию – где они служили в так называемых «вспомогательных технических батальонах», проще говоря, в стройбатах.

Так сейчас выглядят Валдице - некогда монастырь ордена картезианцев, при коммунистах ставший одной из самых жестоких тюрем.



Чтобы ордена не успели поднять население в свою защиту, было решено осуществить захват монастырей семи наиболее многочисленных орденов по всей стране за одну ночь; за остальными пришли спустя три недели. Впрочем, кое-где в Словакии верующие таки попытались силой отстоять монастыри: подготовка акции проходила не так уж незаметно. В показательном процессе с представителями орденов, проходившем с 31 марта по 5 апреля, четыре человека получили от 15 до 25 лет, а один был приговорен к пожизненному заключению. В целом орденские давно уже понимали, насколько опасно отныне их существование в Чехословакии. В 1948-1950 годах ряд братьев и настоятелей конгрегаций и орденов нелегально перешли западную границу. Но это не был путь большинства.
В полночь 14 апреля в ворота 137 монастырей Чехословакии постучали и потребовали открыть «именем закона»; там, где открывать не спешили, ворота были просто выломаны. Сотрудники госбезопасности, милиционеры и солдаты врывались внутрь, блокировали двери, будили монахов, собирали всех, кроме настоятеля, в центральном помещении, проводили допрос, обыскивали монастырь – ища деньги, оружие и другие следы сотрудничества с иностранными контрразведками, приказывали собрать минимум личных вещей, грузили братьев в автобусы и увозили в неизвестность.
Воспоминания сохранили для нас ужас той ночи – вспомним, что среди монастырских насельников было немало пожилых людей. Во всех воспоминаниях говорится о том, что монахи тем не менее не теряли присутствия духа и нередко приводили пришедших в замешательство тем, что молились и пели псалмы.


Из книги Алфонза Шилгара «Час тьмы» (Alfonz Šilhár. Hodina temnosti. – Trnava: Spolok svätého Vojtecha, 1999. – С.13-16).



Альфонз Шилгар (Alfonz Šilhár, 1930-1999) – словак-салезианец (член ордена Св.Иоанна Боско, харизма которого -работа с молодежью). В апреле 1950 года был в новициате ордена; будучи интернирован, тайно принес монашеские обеты. Ему удалось бежать из стройбата, куда его направили, и пересечь австрийскую границу. В Словакию дон Шилгар возвратился в 1992 году.

…Время приближалось к полуночи. Улицы давно уже опустели. По главной дороге к деревеньке приближались три больших автобуса. Тихо, чтобы никого не разбудить ни в деревне, ни в монастыре, они остановились перед монастырскими воротами. Из автобусов вышла группа полицейских и членов коммунистической «народной милиции». Они остановились в тени деревьев, чтобы их никто не видел.
Около полуночи они принялись с силой стучать в ворота. Старый брат-привратник открыл окно над привратницкой и закричал:
- Не стучите так сильно. Вы всех разбудите!
- Отворите ворота!
- Кто вы?
- Именем республики отворите ворота, или мы их разобьем! – кричали двое в штатском.
Старый брат поглядел на них; ему не хотелось верить собственным ушам.
- Именем республики, открывай ворота! – кричали ему.
Брат осматривается и видит в тени деревьев мужские фигуры и ожидающие автобусы. В спешке он даже не закрывает окно, набрасывает что-то на себя и бежит рассказать о происходящем настоятелю. Но уже поздно! Несколько мощных ударов в ворота, и дряхлые створки поддались. Полицейские и милиция бросились внутрь и схватили нашего брата.
- Пойдем с нами, - начал приказывать мужчина в штатском, - и веди нас к вашему настоятелю. Где его комната?
У брата не было другого выхода, кроме как вести их к настоятелю. Тем временем другие полицейские и «народная милиция» разошлись по монастырю, стали у всех выходов, включили свет и разбудили нас.
Мы, послушники, спали в одной большой спальне. Нас было двадцать пять. Все – юноши от шестнадцати до двадцати лет.
В ту роковую ночь с 13 на 14 апреля 1950 года все лампы в нашей спальне разом зажглись, и мы услышали голоса:
- Вставайте… быстрее, пошли, пошли! Нечего копошиться!
Мы были поражены и испуганы. Мы привыкли, что нас будит пожилой брат-помощник словами «Benedicamus Domino!» («Благословим Господа!»), а мы все вместе отвечаем: «Deo gratias!» («Благодарение Богу!»). А тут вдруг видим полицейских и коммунистических милиционеров с направленными на нас пистолетами. Что происходит?
И сами полицейские и милиционеры были удивлены. Ведь перед ними стояли всего лишь перепуганные мальчишки. Ни следа революционеров, вооруженных ватиканских агентов и опасных антигосударственных элементов. Не нашли ни медведей, ни волков, а только тихих испуганных агнцев.
- Быстро одевайтесь и выходите в коридор. Там ждите дальнейших приказаний, - сказал один из людей в штатском, но уже немного более любезным голосом.
Кое-как одевшись, мы тихо вышли в коридор, где нам велели встать у стены в ряд. Так мы стояли довольно долго, молча глядя перед собой и ожидая дальнейших приказаний.
Мы ждали там, испуганные, прохладной апрельской ночью, и дрожали. Не знаю, от холода ли, или от страха и неопределенности. Мне вспомнились первые христианские мученики, ожидающие смерти за Христа и свою веру. Ведь и в наше время исполняются слова Христа ученикам, что и их будут преследовать и убивать, как Его преследовали и убили. Ведь прошлая неделя была – Страстная, когда мы припоминали мучения Христа в Гефсиманском саду, его заключение и смерть на кресте. И ровно спустя неделю, в ночь с четверга на пятницу, и за нами пришли, не «с кольями и мечами», как за Господом Иисусом, а с современным оружием: пистолетами и автоматами.
Потом мои мысли начали блуждать. Я вспоминал то, что читал в разных книгах и слышал об Октябрьской революции в России 1917 года – как там грабили монастыри, хватали, терзали, мучили и даже убивали священников, монахов и монахинь. Я действительно уже стал готовиться к самому худшему.
Наконец агент коммунистов в штатском, который, как казалось, руководил всей акцией захвата, пришел к нам вместе с постоянно сопровождавшим его офицером полиции. Он сказал, что от имени и по распоряжению нашего «демократического правительства» мы должны покинуть монастырь, и нас перевезут в другое место, где мы сможем спокойно вести монашескую жизнь. Можно взять только самые необходимые вещи, то есть одежду и то, в чем спать. Через полчаса мы с вещами снова должны собраться в коридоре, готовые к выходу. Кроме того, он сказал нам, чтобы мы не пытались бежать или привлечь внимание жителей деревни, так как территория вокруг монастыря, да и вся деревня заняты полицией и милицией. Да даже в монастыре мы не могли пойти куда хотели. Нас всюду сопровождали полицейские и милиция.
Вернувшись в спальню, мы принялись собираться. Мало кому удалось в спешке собрать все личные вещи и упаковать их в один-два чемодана. Только позднее мы узнали, что нам действительно повезло, так как во многих местах священники и монахи сумели взять с собой и вправду только самый минимум, а кое-где – только то, что было на них. Лишь спустя две недели они получили кое-какие вещи. Остальные якобы потерялись.
Мы еще не успели собраться, когда пришел приказ снова выйти в коридор – с вещами. Чемоданы нам основательно перебрали. Они искали что-нибудь, на основании чего нас удалось бы обвинить. Но ничего не нашли и велели нам, чтобы мы вышли за центральные ворота, где нас ждали автобусы.
Наши чемоданы покидали на крыши автобусов, а нас затолкали внутрь. Только усевшись в машинах, мы осознали, что происходит. Я видел, что во всем монастыре горит свет, в том числе и в нашей часовенке. Повсюду были вооруженные полицейские и милиция. И вправду, они пришли за нами с оружием, как за ворами и грабителями, так, как пришли за Господом нашим 1927 лет назад.
Мы все сидели там, только нашего настоятеля, который был одновременно и приходским священником, недоставало. Ему пришлось остаться с ними, чтобы помочь обыскивать монастырь. Потом, когда он уже не был нужен, его отвезли туда, куда собрали всех орденских настоятелей – чтобы они не могли никак «вредно» повлиять на других монахов.
После длительного ожидания автобусы двинулись, и мы поехали в ночь и неизвестность. В тишине мы распрощались с нашим новициатом, в котором провели почти восемь чудесных месяцев. Перед нами открывалось неопределенное будущее, и казалось, что наши дивные мечты о монашеской жизни в Обществе св. Иоанна Боско и наши устремления к священству никогда уже не осуществятся.


В начале 1950 года на территории Чехословакии проживали 2856 монахов и 12 095 сестер.
Имущество монастырей (книги, рукописи, ценные вещи) частично получили музеи и библиотеки; но основная часть литературы была сожжена.

Comments

July 2014

S M T W T F S
  12345
6789101112
13141516171819
20212223242526
2728293031  

Tags

Powered by LiveJournal.com