У меня душа протестует против этого

Инервью АЛЕКСАНДРОВА Александра корреспонденту газеты "Великая эпоха" ЛИАНОВОЙ Надежде.

Л. Н.: - Первое в России официально признанное место захоронения жертв репрессий находится в Иркутске. Даже поисковые отряды КГБ не могли в течение долгого времени найти эти места, ведь раньше все было засекречено и сейчас в архивах не осталось следов. Александр Александров, геолог, смог найти его, посвятив этому делу годы своей жизни.
      Он любезно согласился сопроводить корреспондентов "Великой Эпохи" на мемориал, который находится в деревне Пивовариха близ города. Его рассказ мы слушали как детективный роман, сопровождаемый тайнами, опасностями, риском для жизни, слежкой, судом.

Александров Александр Леонидович Л. Н.: - Александр Леонидович, расскажите, пожалуйста, историю обнаружения Вами захоронения.
А. А.: - В 70-е годы мы купили дачу в садоводстве "Родник", рядом с Пивоварихой. В ожидании автобуса, общаясь с местными жителями, я услышал, что в окрестностях поселка находят кости людей, и даже ребятишки по поселку гоняли череп и что это захоронения жертв политрепрессий, которые находились рядом с дачами НКВД.
      Я слушал, слушал, и думаю, что же я сижу. Надо разыскать захоронения, у меня же деда расстреляли в 1938 году и, наверняка, он захоронен в этих местах.
      По профессии я геолог, поэтому подошел к этому профессионально. В один из дней, встал в 6 утра и сделал однодневный обзорный маршрут. Походил, походил и абсолютно ничего не нашел, не смог разобраться. После этого первое, что я сделал, обратился к трудам Н. А. Флоренсова по геоморфологии для того, чтобы обрести понимание форм рельефа местности. В лесу сложно увидеть, где рукотворные формы рельефа, где природные. Тем не менее, охотники даже по чернотропу в лесу могут установить, кто прошел, сколько прошли и т.д. Вот этот нюх нужно было обрести мне, геологу по специализации металлогения, далёкому от геоморфологии.
      Второе, я составил топонимический словарь, для того чтобы с местными жителями разговаривать на одном языке, понимать о чем идет речь. Попытки попросить местных показать места находок человеческих останков ни к чему не привели. Все пользовались слухами. Называли самые разные места, но точно показать на местности не могли.
      Пришлось втечение лета несколько дней посвятить обзорным маршрутам, чтобы установить, где эта "Дача лунного короля", где "Родник", где "Дачи НКВД" и другие объекты. С таким багажом обретённых знаний я нашел все, что мне надо было. Раскопав одно из подозрительных мест, обнаружил череп и кости. Закопаны они были совсем на небольшой глубине. Небольшая глубина, на которой мною были обнаружены останки людей, согласовывалась со сведения, которые мне сообщали местные жители, что где-то на полях при вспашке, плуги когда-то выпахали валенки с костями ног внутри. Свои находки я снова зарыл. После этого я затаился и стал жить в страхе.

Л. Н.: - Как это могло сказаться на Вас?
А. А.: - Меня могли тихо ликвидировать КГБэшники если я разболтаю, где находятся захоронения, за то, что выдаю свидетельство преступления.
      Это было начало 70-х годов. Специфические годы существования тоталитарного режима.
      Когда началась перестройка, я внимательно следил за прессой. В "Правде" появилась статья, что в каком-то городе в Европейской части СССР, в месте застройки разрастающегося города, обнаружили черепа, которые сбрасывали в мусорные кучи. В статье сообщалось, что так поступают с захоронениями жертв политрепрессий. И это энергично осуждалось. По этой публикации я понял, что времена изменились, и партийная верхушка заинтересована в действительном раскрытии расстрельной эпопеи.

Л. Н.: - Почему они стали в этом заинтересованы?
А. А.: - Потому что у них появилась возможность нормально уйти в отставку с государственных постов, а не быть смещенным и расстрелянными в качестве врагов народа, как в сталинские и первые послесталинские времена. Широкая огласка и фактическое раскрытие масштабов репрессий работали на защиту высоких чиновников от расстрельных расправ, в случае поражения в междуусобных схваиках внутри правящей верхушки

Л. Н.: - Какие шаги Вы предприняли дальше?
А.А.: В 1989 году, на одной из демократических "тусовок" на набережной Ангары я поделился соображениями, что по Качугскому тракту есть стена, наверняка, там расстреливали.
      Сразу образовалась инициативная группа "Стена", о проводимых поисках раструбили в газетах. А я следил, арестуют их или нет. Их никто не арестовал.
      Как было выяснено впоследствии, это оказалось заброшенное сооружение для испытания миномётов, изготавливаемых в годы войны на Куйбышевском заводе. Там до сих пор на полях находят не разорвавшиеся мины
      Поиск мест захоронений начало проводить областное Управление КГБ. Они создали поисковый отряд, но проходило время, а найти ничего не удавалось. В то время и прозвучала фраза в адрес И. В. Федосеева, начальника областного управления КГБ, ставшая крылатой: - "Что же вы не можете найти захоронения? Как же вы тогда шпионов ловите?" Кончилось всё тем, что И. В. Федосеев вышел на меня и предложил объединить поисковые усилия общества "Мемориал" с их отрядом. Из областного архива нам давали несколько мест возможных захоронений жертв политрепрессий под Иркутском. Но Пивоварихи в перечне не было.
      Когда совместно обсуждали стратегию поисков и выбор места поисков я поддержал направление поисков в Пивоварихе и заверял И. В. Федосеева, что захоронения обязательно найдём.
      Впоследствии, когда захоронения были найдены, И.В. Федосеев спросил меня, на чём было основана моя уверенность. Но я уклонился от разговора. Не мог же я объяснять начальнику областного КГБ, что я молчал 20 лет об известном мне месте захоронения, опасаясь, что КГБ меня ликвидирует, если я начну распространяться на эту тему.
      Когда останки людей были снова "найдены", мы совместно с руководителем поискового отряда КГБ А. В. Радихиным подали заявление в облпрокуратуру, в котором сообщали, что "…обнаружено одно из предполагаемых мест массового погребения, при раскопке которого найдены останки людей и которое необходимо расследовать, …в установленным Законом порядке, в целях установления истины".
      Прокуратура возбудила уголовное дело. Сразу же при Облисполкоме была создана комиссия. Мобилизовали солдат. Использовали землеройную технику. Изъяли останки 305 человек. Они, практически, не истлели, сохранилась одежда, монеты, калоши на которых видна дата 1937-1938 год. Это потому, что они лежали в местах очаговой мерзлоты, которая оттаивает только раз в 11 лет.
      По результатам исследования останков было сделано заключение о насильственной смерти людей. Захоронено здесь ориентировочно 15 - 17 тысяч человек.

Л. Н.: - Расскажите о самом, наверное, долгожданном моменте всех Ваших трудов и поисков - открытии кладбища.
А. А.: - Я, как председатель Иркутского общества "Мемориал", на областной комиссии объявил, что мы требуем, чтобы за местом захоронений признали статус официального кладбища. 11 ноября 1989 года было открытие этого кладбища. Машин выстроилось в тот день от плотины Иркутской ГЭС до поворота на Пивовариху. Прибыло более двух тысяч человек. Многие из них были родственниками репрессированных. И сейчас сюда часто приезжают люди, всегда много цветов. Было зачитано постановление облисполкома и обкома, которое означало, что за этим кладбищем власти признали официальный статус.
      А в 1995 г в РФ был принят Закон, "О погребении и похоронном деле", в котором говорится, что территория России отнесена к местностям, где возможно обнаружение неизвестных массовых погребений двух типов: в местах, где проходили боевые действия, а второе - погребения жертв политических репрессий. Если комментировать этот Закон, то можно констатировать, что законодательно признано, что на территории России есть погребения массовых жертв, принесенных на алтарь волоха коммунистической идеологии.

Л. Н.: - Чем Вы сейчас занимаетесь?
А. А.: - В рамках общественного движения "Мемориал" мы работаем над тем, чтобы трагические страницы в истории России не были подвергнуты забвению. Каждый делает, что может, в меру своих сил и возможностей влияния.
Например, мы разработали дорожный Указатель, в основе которого скульптура В. А. Сидура "Памятник жертвам, погибшим от насилия". На ней в символизированном виде изображен человек со связанными руками, которые задраны вверх, как на дыбе. Человек стоит на коленях, и приподнял голову, словно взывая к истязателям о милости. Мы установили в Иркутске четыре таких Указателя. Мы хотим, чтобы этот Указатель был внесен в ГОСТ "Дорожных знаков" и ставился везде по России, где уже обнаружены и будут обнаружены в дальнейшем захоронения. Чтобы люди могли знать, как проехать в эти места. Это тем более необходимо, раз уж территория России законодательно признана местностью, где имеются многочисленные захоронения жертв массовых политрепрессий.

Дорожнвй указатель Дорожнвй указатель Дорожнвй указатель


Л. Н.: - Мы подошли к самому памятнику. Расколотый камень видимо символизирует жизнь человека, которую грубо "разломали"?
А. А.: - Да. Это работа скульптура В. Г. Смагина. Слова написал по моей просьбе писатель Марк Сергеев. "Помни Родина всех, кто погиб безвинно, будь милосердна и возврати из небытия".

Памятник жертвом полирепрессий на захоронении под Иркутском.



Л. Н.: - Позади стоит деревянный крест?

Крест поставленный расстрелянным лётчивам гидроотряда

А. А.::- В Иркутске был гидроавиаотряд из 100 человек с гидроаэродмом в устье р. Ушаковки. Они освоили без единого наземного аэродрома полеты в Якутск из Иркутска. Садили самолеты на речках, озерах.
      Перед войной в военных верхах страны сочли, что гидроавиация не будет играть большой роли в военное время и прекратили развивать это направление, а всех пилотов репрессировали и где-то человек 80 из Иркутского гидроавиаотряда расстреляли. В память о них иркутский аэропорт поставил этот крест.

Л. Н.: - Расскажите, какие Вы сейчас испытываете трудности? Расскажите историю о том, как был "прихватизирован", по Вашим словам, мемориал?
А. А.: - В науке и тем более в любой общественнной деятельности всегда появляется оппозиция. Есть такая оппозиция и у нас.
      Собственник кладбища не установлен до сих пор. Чем воспользовались пройдошистые люди, занявшиеся за деньги "увековечиванием" безвинно погибших. Фактически превратили мемориальное кладбище в место кладбищенских поборов. Мы возмутились этим и написали статью в газету. В статье говорилось, что пора кончать эту "свистопляску на гробах". На нас подали в суд. На суде нам вменили в вину, будто мы клеветнически утверждаем, что "истец со свистом плясал на гробах", чем оскорбили истца. Хотя я объяснял, что это этимологический оборот в русской речи, означающий крайнюю степень циничности поступка. Так мы оцениваем кладбищенские поборы "увековечивателей". Но судья вдруг перестила понимать русский язык и на голубом глазу спросила в ответ, есть ли у нас 30 тыс. рублей, чтобы назначить лингвистический анализ фразы. Экспертизой подтвердить применение фразы в обозначенном нами оценочном смысле, а не как прямой клеветы на истца. Денег у нас не оказалось. Кончилось всё тем, что нас оштрафовали каждого на 500 руб.

Л. Н.: -Расскажите об обустройстве захоронения и его содержании.
А. А.: - В первые годы на содержание кладбища обществу "Мемориал" из областного бюджета выделялись небольшие средства. Впоследствии эти средства увеличили и стали выделять Управлению социально защиты населения, которое быстро оттерло гражданские организации от контроля за их расходованием.
      На сегодня не разработана концепция обустройства и развития мемориального кладбища. Оно имеет не обустроенный вид. Люди завозят намогильные плиты и укладывают их беспорядочно на поляне. На деревьях гвоздями крепят таблички с именами родственников, погибших в годы террора.
      Отсутствует штатная должность смотрителя кладбища. В результате за прошедшие 20 лет безнадзорное кладбище неоднократно подвергалось варварским надругательствам и ограблению.

Л. Н.: -Зачем Вы посвящаете себя этому делу?
А. А.: - Во-первых, я полагаю, что мой дед похоронен там. Он работал бухгалтером на шахте в г. Черемхово и на одном из собраний сказал, что не только в шахтах плохо, но и на поверхности нечего есть, в ларьках еды нет. На него за это написали донос и расстреляли.
      Во вторых, сейчас стараются замалчивать трагические страницы истории России, и у меня душа протестует против этого.