Судьбы в ХХ веке::Крестьянские судьбы
Содержание.
Вступление.
1. Детство
2. Колхоз
3. Раскулачивание.
4. Голод
5. Работа в колхозе.
6. Война
7. Труд в годы войны
8. Жизнь после войны.
Заключение.
Ему тяжелый жребий пал,
Но лучшей доли он не просит.
Он, как свои, на теле носит
Все язвы родины своей.
Н. А. Некрасов
Введение.
Стремительно удаляется ХХ век. Мы узнаем о нем со страниц документов, газет, учебников и часто встречаем противоречивые оценки исторических событий этой эпохи. Историю страны творили правители и партии, а современники этих событий были участниками, свидетелями, а иногда и жертвами. В памяти простых людей сохранились не только факты, но и чувства, настроения общества. По множеству мелких деталей воспоминаний вырисовывается общая картина жизни того времени.
В своей работе я хочу взглянуть на историю села, историю страны, через историю жизни одного человека - нашей односельчанки Анны Семёновны Авериной. Анна Семеновна обычная сельская труженица. Вся её жизнь прошла в родном селе, из которого она практически не выезжала. Она родилась, выросла и прожила всю жизнь в одном доме по адресу: улица К.Маркса, дом № 74. Однако через долгую жизнь этой женщины красной нитью прошла вся история 20 века, вся история нашей страны.
Я думаю, что её воспоминания пополнят знания молодёжи о прошлом, заставят задуматься о настоящем, а может, быть помогут взглянуть на мир иначе.
Основными источниками исследования стали воспоминания Анны Семеновны, записанные мной в личных беседах в 2010 году.
Основной метод исследования – интервьюирование. Я постаралась сохранить стиль её рассказа, а некоторые высказывания просто цитирую. В суждениях малограмотной женщины, которая в 2010 году не умеет писать, столько глубины и понимания, которое может появиться только у человека, прожившего долгую и трудную жизнь и сумевшего сохранить любовь к этой жизни.
1.Детство.
Родилась Анна в 1917 году в крестьянской семье Авериных, Семена и Татьяны, детей было шестеро 2 сестры и 4 брата. У родителей была своя земля, тогда ее наделяли только на мужчин, поэтому в семьях, где было много дочерей, жили бедно. Осенью сеяли озимою рожь, а весной подсолнух, горох, чечевицу, просо, лен, коноплю. В хозяйстве была лошадь, корова-кормилица, тройка овец. Взрослые и дети постарше, с весны по осень, работали в поле и на подворье.
Свой труд Анна Семеновна помнит лет с 8-ми. Девочки ее возраста нанимались в няньки на время сезонных, сельских и полевых работ. Следили за детьми. Часто хозяева (если ребенок грудной) брали няньку вместе с детьми в поле. Зимой мама заставляла прядево толочь в ступе. Это была утомительная и тяжелая работа для девочек. Анна Семеновна помнит, что часто спрашивали: "Мама хватит что ли...?" В каждом доме был ткацкий станок ( стан). Все сельские женщины почти до 1950 года занимались ткачеством, прядением, шитьем. Это нелегкая работа запомнилась с раннего детства. Мужиков-то было пятеро, всем нужны рубахи, да штаны, постель тоже была самотканая. Коноплю мяли, толкли в ступе до кудели. Пряли и затем ткали. Эту работу выполняла мать, а девочки помогали. Маленькая Аня рано научилась управляться и с пряхой, и ткацким станком. Почти всегда была рядом с матерью во время ее работы. А в 12 лет, когда мать, заболела, всю женскую работу и рукоделие девочки стали выполнять сами. Даже соседи дивились, как маленькая Нюра может управляться с ткацким станком, шить сарафаны с оборками и отделками, роскошные рубашки в руки, печь хлеб.
Самым ярким воспоминанием из детства были сельские православные праздники. К Пасхе всем детям покупали обновки. Анюте в 7 лет подарили первые настоящие кожаные ботинки. Отец разостлал во дворе солому, что бы не измазать обувь, и маленькая Аня ходила в ботинках, любовалась ими и с наслаждением слушала, как ботики скрипят по соломе.
Братья ходили в школу, а Анюта проучилась одну неделю. По дороге из школы её покусала собака. Лечили почти месяц, а когда выздоровела, отец в школу больше не пустил. Мать посадила дочерей за пряжу и сказала: "Вот ваше учение". Две родных (по отцу) семьи жили рядом. Зимними вечерами дети собирались вместе, а старший двоюродный брат учил их вязать. Вместо спиц он выдавал сестренкам обчищенные куриные перья. Так и шло обучение.
Девочки подрастали, и расширялся круг их обязанностей. К домашним делам прибавилась работа в поле: на севе, на прополке проса. Вообще в единоличном хозяйстве работа велась всей семьей, а порой и с семьей родственников.
В жатву мужики косили крючьями (так Анна Семеновна называла косы специального назначения для косьбы хлебов). А девочки на свеслах (жгуты из соломы) вязали снопы. В памяти Анны Семеновны сельский труд остался очень тяжелым. Праздничной была молотьба. Молотили осенью или зимой, когда установятся морозы. Собирали помочь: родные семьи, соседи объединялись. На работу приходили нарядные. Мужики возили и укладывали снопы, а бабы по шесть человек в парах молотили цепами. Молотить трудно, но бабы всегда были веселыми, наверное, потому что радовались урожаю хлеба. Во время отдыха взрослых, маленькие дети тайком брали цепи и молотили солому.
2.Коллективизация и раскулачивание.
Впервые о колхозах Анна Семеновна услышала, будучи маленькой девочкой. Первым был создан колхоз на Саполге, в это время Аня была в няньках и вместе с хозяевами и их маленьким ребенком выезжала в поле. Хозяйский надел был на меже колхозных полей. Аню поразил вид и работа колхозника. Убирали хлеб всем колхозом: бабы в красных косынках, смеются, а мужики косят на жнейках и лобогрейках с самовязками, с которых наделают готовых снопов. Лобогрейками называли механические жнейки за то, что они быстро косили, и работник, убирающий специальными двурогими вилами скошенный хлеб, еле поспевал за ней. Такая работа лоб греет.
Массовое вступление в колхозы началось в 30-ом году. Были увеличены налоги для единоличников. Родители Анны, посовещавшись, тоже написали заявление в колхоз.
В памяти Анны Семеновны это событие сохранилось до мелочей.
Отец запряг лошадь, сложил в телегу полог, мешки, упряжь, за веревку привязал корову, и поехал на базу. Все отдал в колхоз. Мать и дети ждали у окна. Отец шел, опустив голову, руки назад. А как зашел, и подавно не знает, куда руки девать. Мать заголосила, а отец стал ее успокаивать: "Что плачешь, это облегчение наше, вся жизнь в труде, в земле, а теперь ничего нет ".
Возможно, он в чем-то был прав. Ведь через некоторое время, стали раскулачивать.
Но веселым после этого дня Анна Семеновна отца больше не видела.
Раскулачивание и голод.
Всех единоличников, которые не шли в колхоз, начали раскулачивать. Богатых кулаков в селе Анна Семеновна не помнит. А раскулачивали самые бедные. Почему? "Их зло доедало..."- отвечает Анна Семеновна. По ее воспоминаниям, население сочувствовало семьям и хозяевам, зачисленным местными властями в кулаки. Потихоньку сведения о днях и дворах, в которые должны прийти, доходили до людей. Кто мог - те бежали.
В одной семье в доме осталось: больная мать и ухаживающая за ней дочь. Так пришли и их раскулачили, забрали одежду, половики. А напротив дома Авериных жили Головины. Им присудили переселиться. Пришли люди в военном, дали полчаса на сборы "А чего заберешь-то, если нет ничего? Взял муж жену, да пошли..."
Переселенцев, только с их улицы, набрался целый обоз (Головины, Еврамовы и др.) Двоюродная сестра Анны Семеновны оказалась среди них. В Сердобу приехала после войны. Она рассказывала о судьбе этого обоза: "В Петровске посадили в товарный вагон и долго, долго везли по железной дороге. Еды не давали. Завезли в степи, в голое поле, высадили зимой - и выживай, как хочешь. Работать можно было на кирпичном заводе. Своими силами рыли землянки, строили хибары. Так дожили до весны. А потом окрепли. Переселенцы построили целый город - Пржевальский. Привыкли...".
Но были и те, кто бежали и пытались вернуться домой. Шли неведомыми дорогами. В селе рассказывали, о таком случае как одна семья несколько лет возвращалась, домой. Муж, жена, двое детей. В дороге пропал отец, в одном из селений остался сын, вышла замуж дочь, мать одна пришла.
Так постепенно вместе с общим хозяйством: жнейками, лобогрейками, мельницами, с радостью и горем начиналась новая колхозная жизнь.
Анна Семеновна начала работать с 14-ти лет, рабочих рук всегда не хватало. В колхозе и весной, и летом, и осенью, работали вместо школьных занятий учителя и ученики старших классов. В первые колхозные годы были небывалые урожаи ржи, ячменя и проса. Колосья, набитые зернами, клонились к земле, а просо в 33-ем году вообще не успели убрать, и урожай большой и зима рано легла. Поэтому еще обиднее говорить о голоде 33-его, 34-ого года. Платили в колхозе один раз в год по количеству трудодней (палочек) сто грамм зерна за день. В семье Авериных работал отец, два брата, Нюра, а едоков 10 человек (к семье прибавились сноха и бабушка). И так, было почти во всех семьях. Летом ели траву, сушили, толкли, смешивали с мукой и пекли лепешки. На вид они были грязно - зеленого цвета. Анна Семеновна вспоминает: "За щавелем на Песчанку пойдешь, там все как коровы паслись сами отечные, худые. Лежит парень на дороге и просит "Поесть, поесть", мать отломила ему кусочек травяной лепешки, дальше пошли, лежит девочка и тоже бредит: "Поесть, поесть", мать и ей отломила, а она уж и головы поднять не может, прикрыли ей лицо травой от солнца, слезами умылись и дальше пошли". Особенно тяжело стало зимой. На работу ходить надо, а сил нет.
Правда, в колхозе кормили. Повар был мужчина, очень аккуратный, умелый. Бабы сначало совсем не обедали - "из мужичьих рук не ели", а голод настал, рады были и маленькому кусочку кукурузного хлеба, из любых рук.
Голод уносил много жизней, некоторые семьи вымирали полностью, когда в семье Авериных начал отекать отец, мать собрала всех на совет: « Давайте отца поддерживать". Решили продать корову за 2 пуда ржи. Отцу пекли каждый день по одной пышке в день из чистого хлеба. А весной, как начал таять снег, все село устремилось на неубранное просяное поле. Вытаянные кисти проса обмолачивали в ведра. На поле посылали детей до 12 лет. Взрослые боялись наказания. Дети выходили рано утром, и до вечера молотили, обессиленные утопая в снегу. Наберут с ведро, мать высушит в печке, на ручной мельнице, смелет. Из муки пекли блины, а из отсева варили похлебку. А ели - каждому по пол - блина на завтрак, обед и ужин.
Так и жили. Никого из своей семьи в голод не потеряли. Наверное, потому, что держались вместе, и делились всем.
4. Работа в колхозе.
После голода 33-34 годов, жизнь в колхозе стала налаживаться.
Лошадей осталось мало, бороновали и снопы с хлебом возили на коровах. Чтобы не тратить время на переезды, весной, летом и осенью жили в поле. Сооружали шалаши, рыги (большие шалаши до 8-ми метров длиной). А в 1937 году даже зимовали в землянках. По очереди ездили в село с поклажей и за продуктами. Оседлали коров, как лошадей, и в путь! Это считалось отдыхом.
Колхозникам давали хлеб. И самой есть хочется и родителям надо отнести. Так и отсылала каждое утро. А сама на молоке выживала. А в конце 1930-ых годов были необычайно большие урожаи. В это время в колхозе появились тракторы и комбайны, и жить стали сытнее, хотя по-прежнему во многих семьях полная еда был большим праздником.
Когда же лучше жилось, до или после коллективизации? "Так сравнить нельзя было. Урожая больше в колхозе, но до колхоза были хозяева земли и себя, а после нет. А потом привыкли".
В 1938 году девушек стали набирать на курсы механизаторов. Аня решила идти учиться на помощника комбайнера, а сама не грамотная была. На занятиях все писали, а она "на ум помнила"'. Учились зимой в правлении и в мастерской. И весной она стала механизатором.
Летом люди посоветовали не работать с братом на одном комбайне. Совет оказался полезным, Николай весь сезон простоял на ремонте. Хлеб в дом принесла только Нюра.
5. Война.
В 1940 году взяли в армию брата Василия. Он служил на границе с Польшей. В июне 1941 года Вася прислал письмо, в котором сетовал на то, что вся часть стоит на ремонте, танки разобраны, «если враг придет, встречать кулаками будем». В это время все думали и говорили о войне, но никто ее не ждал.
22 июня 1941 года в 9 часов утра объявили о войне, и сразу стали забирать мужчин. Анна Семеновна до сих пор не может без слез видеть военных, о тех днях она вспоминает: "Бабий рев стоял по всему селу. Один гуд слезовой. У многих мужей и братьев взяли еще в 1940 (кто с 1910 г/р.). Из них мало кто вернулся. От Василия вестей больше не было. И Николая взяли сразу. У него осталась жена и 3 сына. Николай прошел всю войну рядовым солдатом. В 1945 году его ранили. Очнулся в госпитале уже без ноги. Во время войны всех ребят 21-ого года рождения забрали на офицерские курсы в Пензу, среди них оказался и третий брат Петр. Учились и работали, голодали, спасались только тем, что ели овес вместе с лошадьми. После учебы Петр прошел войну офицером, а после войны стал военным. Петр имел несколько ранений. О войне рассказывал много, и всегда со слезами на глазах».
Но и в тылу, далеко от фронта, жизнь была тяжёлой. Работа в колхозе, семья, хозяйство, легли на плечи женщин. Не было радостных дней за все годы войны. Вечер опускался, и село погружалось в темноту из-за маскировки снаружи, и из-за нехватки топлива, дров, керосина в домах. Домой с работы идти не хотелось, все только и плакали. В день на улицу приносили 2-3 похоронки. В каждом доме их улицы погибли либо отец, либо сын, а где и дети и отец.
Многие дети бросили школу потому, что пошли работать. А у иных просто не было одежды и обуви. Зимой валенки не у всех были, большинство носили ступни (плетенные из лыка).
За дровами ездить не на чем. Печи переносили в переднюю избу, там все и жили. Топили всем, что оставалось во дворе, дёргали высохшие стебли подсолнуха, бадырь, делали кизяки.
Новости о войне узнавали по радио. Оно было не у всех (одно, два на улицу). Все шли в этот дом и слушали сводки. Весной 1945 года узнали о победе. И как в 1941 всё село плакало. Кто от радости, а кто от горя.
7. Труд в годы войны.
Вместе с войной началась другая жизнь. Мужиков в селе почти не осталось и, в августе 1941 года стали собирать молодых женщин работать на комбайне. Желание не спрашивали. Распределили технику «Ремонтируйте!» Женщины начали плакать и работать. Записывали названия деталей, устройство частей комбайна. Анна Семеновна рассказывает: « А я писать не умела. Начала разбирать. На обед не ходила, разбирала и примечала, как и куда какую цепь надевать, боялась, что не сумею. После ремонта все выехали на обкатку. Механик похвалил меня: «Ну, Семеновна, как же ты сумела?» Так и прилепилось ко мне прозвище «Семеновна, Семениха!»
На уборке зерна помощником стала сестра Женя, с ней и начали убирать урожай 1941 года. Работали день и ночь. Выкашивали 7-10 гектар в день. Комбайны были не самоходки, их тянули трактора. Трактористами так же работали молодые девушки и ребята. Специально их не обучали, осваивали технику в процессе работы.
Были и несчастные случаи и курьезные. Когда сестра Женя начала работать на тракторе , и механик велел ей утром трактор подогреть, то она взяла лампу и стала греть колеса. А на другой день заводила рукояткой. Не удержала ее и чуть не лишилась жизни от удара.
Намаялась Анна Семеновна и с трактористами. Рано утром зайдут за ней на работу, она даст им поручение технику к выезду готовить в поле. А через час идет и издали слышит плачь. Это трактористы на крышу забрались и ревут - темноты боятся. Им обоим только минуло по 12 лет. Техники и горючего было много.
В 1941 Анна Семеновна научилась писать свою фамилию: нужно было расписываться за полученные бочки с соляркой. Особой охраны горючего и техники не было. У жителей не хватало керосина, сидели при лучине, но топлива не воровали.
Анна Семеновна работала при МТС. В 1944году ее отправили на сельхозработы в село Топлое, что в 12 км от Сердобы. На работу ходила каждый день пешком, а во время жатвы жила в шалаше. В Топлом была проблема с водой. Ее не хватало ни для людей, ни для техники. Так ещё и воду с собой на работу за 12 км носили.
В годы войны Аня осталась одной кормилицей в семье. Подрабатывала еще и уборщицей в школе. В 10 классе тогда училось 14 её ровесников.
Вспоминает, Анна Семеновна, как приходилось ремонтировать технику: «Вызвал председатель и направил в Пензу за запчастями. А в это время как раз половодье. Собралась в дорогу. В сумке мешки, сухари, на ногах лапти с шубными подстилками. Через реку по подвесному мосту переправились и пешком на станцию Колышлей за 50 км. Там на ходу прыгали в проходящие поезда. Обратный путь тяжелее был, запчасти на себе несли. Ноги сырые, мозоли кровяные, спина в синяках и ссадинах от железяк. С горем пополам, до дому добрались».
8. Жизнь после войны.
Анна Семёновна проработала комбайнёром 10 лет. После войны комбайны отдавали мужикам. А Семёниху, как передовую, не отпускали. Когда стали пригонять самоходки, ей предложили учиться. Но Анна Семёновна отказалась.
Она всегда была в передовых. Награждали грамотами, шалью, хлебом. После войны по 100 пудов зарабатывала. Замуж Анна Семёновна вышла в 31 год, когда стало спокойно за семью: выросли младшие братья и сестра, вернулись с фронта старшие. На своих плечах держала Семёниха дом, о себе не думала. Привычка всегда трудиться, быть занятой, осталась на всю жизнь. И в мирное время продолжала активно работать, вести дом и ещё участвовать в художественной самодеятельности. Вместе с ансамблем стала победительницей многих областных конкурсов. В 1978 году их ансамбль народной песни ездил на конкурс в Москву, где сельские труженицы пели на сцене Большого театра на бис.
Заключение
Пролистав страницы биографии простой русской женщины Авериной Анны Семёновны, я ещё раз убедилась, как тесно связана жизнь человека в России с историей страны.
Описанные выше события показали, что в истории человек не только свидетель. Руками миллионов простых людей, рабочих и крестьян, строилось государство, создавалась экономика. Руки этих людей творили победу в Великой Отечественной войне.
«Моя жизнь была трудная. Трудная, то есть наполненная трудом » - говорит без сожаления Анна Семёновна, вкладывая в эти слова смысл прожитой жизни.
Вся истории России 20 века нашла отражение в жизни этой женщины. В 2011 году Анны Семеновны не стало, а воспоминания о её судьбе стали теперь частью истории страны.