interesnoe_kino

В 1980 олимпийском году в СССР вышел фильм 1961 года “Вестсайдская история” Уайза и Роббинса, лауреата 10 “Оскаров” на музыку Л. Бернстайна. Госкино сочло фильм достаточно прогрессивным и чуть ли не антиамериканским.

“Кинопанорама” крутила номера “Америка” и “Мария”. Отечественные СМИ широко тиражировали какие-то глупости о том, что фильм сняли за копейки на малоизвестной студии, но он-таки прорвался в широкий прокат. Малоизвестной студией была “Мириш Корпорейшн”, которая как раз перед “Вестсайдской историей” выпустила “Великолепную семерку” и “Некоторые любят погорячее”, прокатчиком - “Юнайтед Артистс”, а “копейками” 6 млн долл. – очень большой бюджет для тех времен. Хватило и на гонорар Натали Вуд, и на 65-миллиметровую пленку, и на роббинсовские бесчисленные дубли. “Погорячее” (с Монро!), к слову, стоили всего 3 млн.

Фильм, разумеется, отдублировали, включая некоторые песни (точно помню только Jet Song на русском, перепетую отвратно). Но не это главная особенность советского релиза оскароносного киномюзикла.

Первые пять минут картины выглядели в оригинале примерно так, как на кадре справа. Эти пять минут играла знаменитая на весь мир (кроме СССР) увертюра, в соответствии с настроением которой менялась и цветовая гамма. Наши прокатчики правильно посчитали, что народ в колхозных клубах пять минут красно-синих новаций не выдержит. В начало советской прокатной версии фильма влепили титры, наложенные на городские stills.
Дальше – больше. Красно-синие переливы превращались в потрясающую панораму Манхэттена, которая нашим прокатчикам также показалась криминальной, и в советскую версию “Вестсайдской истории” не вошла.
Сейчас подобные пейзажи снимают для каждого второго фильма о большом городе, кстати и некстати. Обычно некстати. Режиссерам “Истории” важно было не просто показать красивую урбанистическую панораму – план крыш небоскребов сменялся планами трущоб. Все эти великолепные кадры до советского зрителя тоже не дошли.
И наконец – спортплощадка в трущобах. Одна из главных локакций фильма. Но зачем показывать нашим людям такую спортплощадку?
Ключевая сцена для понимания ритмики фильма – белые подростки Рифф, Айс, Бэби Джон, Экшн и А-раб щелкают пальцами в такт музыке, они настроены на одну волну, все как один. Впрочем, и это нашему зрителю было видеть необязательно.
Дальше шли знаменитные танцевальные сцены - банда белых подростков растанцовывается на “своей” улице. А потом первая конфронтация – под их горячую руку попадается пуэрториканец Бернардо. Не надо такое показывать советскому человеку.
Бернардо собирает соотечественников, и вот уже шайка пуэрториканцев, щелкая пальцами в такт, готовится к теплой встрече с белыми. В топку это, конечно.
Попытка Бернардо установить мир сменяется сначала мелкими, а затем все более крупными пакостями, которые подстраивают друг другу банда “Ракет” (американцы) и “Акул” (пуэрториканцы). Страсти накаляются, идет уже четырнадцатая минута фильма, но советский зритель и этого не видит.
Вот она, “режиссерская находка” прокатчика. Советский вариант “Вестсайдской истории” начинается с отметки оригинальной версии 13:37, на которой американец по кличке Бэби Джон пишет на “акульей” стене обидное “воняют”, за чем его и застукивают Бернардо и его ребята. Бэби Джон, хоть и сопляк, оказывается не промах – швыряет в одного из “акул” кисточкой и дает деру с воплями “На помощь, Смерчи!” (“Смерчи” – это Jets по-русски). И сразу все становится понятно – есть “Акулы”, есть “Смерчи”, они друг друга обижают. Четырнадцать минут великолепной музыки, танцев, новаторской съемки и критически важного для первого акта развития событий оказались лишними для советской аудитории.

Вот так щедрая рука советского проката украла у одного из лучших фильмов всех времен и народов первые 14 минут метража.

А главное – все усилия по приобщению советского зрителя к классике мирового кино пропали зря. “Вестсайдская история” не вошла ни в десятку, ни в двадцатку популярных зарубежных фильмов советского проката.

Как сейчас помню – в кинозале мы с отцом и еще человек десять. Это уже после того, как по первому разу меня не пустили из-за вымышленного ограничения “до 16”. К этому моменту я знал наизусть все тесты песен и диалоги (включая испаноязычные реплики) “Вестсайдской истории” благодаря сборнику “Сценарии зарубежного кино”. Удивился еще – вроде в начале так много действия было, почему же сразу “акулы воняют”?

Только спустя 15 лет я увидел полную версию фильма… по телевизору.