В 2015 году в Москве открыли памятник величайшему архитектору ХХ века Ле Корбюзье. Памятник установлен рядом с единственным в России зданием, созданным по его проекту (ул. Мясницкая, 39). В 30-х годах это здание принадлежало Центросоюзу, под этим названием оно и вошло в историю архитектуры. Сейчас там располагается Росстат. Так почему в советской Москве построили дом по проекту буржуазного архитектора? Могло ли таких домов быть больше? И что общего у здания Центросоюза и обычной хрущевки?
Для советского авангарда Ле Корбюзье был как Дэвид Боуи — для советского рока. Сравнение, конечно, натянутое, но дает некоторое представление о масштабе явления. 20-е годы ХХ века – первое послереволюционное десятилетие — были временем расцвета в СССР искусства авангарда: в живописи, дизайне, фотографии, архитектуре. Тогда многие деятели авангарда получили в молодой стране официальный статус, новой властью были признаны и призваны на служение народу Малевич, Родченко, Татлин, Степанова и многие другие. В архитектуре главным авангардным течением был конструктивизм. Гинзбург, Мельников, братья Веснины, Леонидов – вот лучшие из лучших, работавших в этом стиле.
Главные идеи конструктивизма – простота и функциональность — были абсолютно созвучны идеям, которые пропагандировал и внедрял в европейской архитектуре Ле Корбюзье. «Дом – машина для жилья», – эти слова Ле Корбюзье могли бы принадлежать и любому представителю школы советского конструктивизма.
Вилла Савой в парижском предместье Пуасси авторства Ле Корбюзье. Photo: Omar Bárcena
Влиятельным теоретиком архитектуры Ле Корбюзье стал еще в молодости. В 1914 году двадцатисемилетний Шарль-Эдуард Жаннере-Гри (таково настоящее имя Ле Корбюзье) после стажировки в архитектурном бюро братьев Перре в Париже открыл собственную архитектурную мастерскую. Уже тогда он был горячим сторонником применения железобетона в строительстве. Впервые этот материал стал применять в своих проектах его учитель, Огюст Перре. В том же 1914 году Корбюзье запатентовал проект Дом-Ино, где впервые была оформлена идея постройки здания из сборных панелей.
В 1919 году вдвоем с художником Озанфаном они начинают выпускать журнал L’Esprit Nouveau («Эспри Нуво»), где псевдоним Ле Корбюзье впервые появился в качестве подписи под статьей. В этом журнале Ле Корбюзье опубликовал манифест, принесший ему европейскую известность. Назывался он «Пять отправных точек современной архитектуры» и содержал пять принципов, которые вскоре стали известны каждому прогрессивному архитектору. Вот они:
- Дом строится на отдельных опорах-столбах. Под домом возможно автомобильное движение или разбивка сада. Дом как бы парит над всем этим.
- Крыша делается в форме террасы, плоской. Возможно функциональное использование крыши, в том числе разбивка на ней сада.
- Планировка внутри здания — свободная, становится возможна благодаря применению железобетонного каркаса. Теперь стены перестают быть несущими, поэтому внутри здания они играют роль всего лишь перегородок, их можно переносить по своему усмотрению, что обеспечивает значительную экономию внутреннего объема здания, а также материалов.
- Окна при каркасной архитектуре дома могут располагаться вдоль всего фасада непрерывной лентой, что увеличивает функциональность окна и улучшает освещенность.
- Фасад освобождается от нагрузки, так как опорные колонны вынесены за его пределы, внутрь дома. Таким образом, фасад формируется из легких навесных панелей стен и рядов окон, что приводит к значительной экономии материалов и возможности дальнейшей конструктивной замены фасада.
Ле Корбюзье стал весьма успешным популяризатором своих идей. В 1922 году он открывает архитектурное бюро в Париже, а в 1925 предлагает сенсационный план реконструкции центра Парижа – «План Вуазен», принесший ему скандальную славу. Дерзкий до наглости проект Ле Корбюзье предусматривал снос жилых кварталов значительной части центра Парижа и строительство на этом месте современного делового центра, состоящего из восемнадцати 50-этажных башен с инфраструктурой. План в итоге отвергли, но шумная полемика в прессе не утихала долго.
До этого, в 1924 году, в пригороде Бордо по проекту Ле Корбюзье был реализован более скромный, но тоже весьма значимый для градостроительства тех лет проект: поселок «Современные дома Фруже», состоявший из пятидесяти малоэтажных типовых домов – один из первых опытов строительства дешевого и быстрого серийного жилья в Европе.
Деятельность Корбюзье, становившегося все более известным в мире, не могла пройти мимо советских архитекторов. Никакого железного занавеса тогда еще не было, информация о новых принципах и тенденциях доходила в СССР достаточно быстро. Поэтому большинство архитекторов-конструктивистов стали горячими поклонниками творчества Ле Корбюзье. Он был удивительно родственен им по взглядам, а как теоретик и популяризатор современной архитектуры не знал себе равных. В конце 20-х годов Ле Корбюзье даже был членом редколлегии советского журнала «Современная архитектура».
При всем при этом крупных реализованных проектов к концу 20-х годов у Корбюзье не было. Воплощение получили проекты нескольких вилл под Парижем в авангардном стиле из железобетона, в которых были использованы его пять принципов, а также павильон «Эспри Нуво» на Международной выставке в Париже, представлявший из себя макет жилой квартиры в каркасном доме. Поэтому Ле Корбюзье был заинтересован в крупном проекте. И тут конкурс на проект дома Центросоюза в Москве пришелся как нельзя кстати, а хорошо знакомые с Корбюзье и симпатизирующие ему архитекторы-конструктивисты горячо поддержали идею его участия в конкурсе.
Конкурс был объявлен в 1928 году. В нем участвовали как ведущие советские, так и несколько зарубежных архитекторов. После трех этапов конкурса и довольно долгих дебатов правление Центросоюза решило заказать окончательный проект Ле Корбюзье. Не последнюю роль в решении правления сыграло обращение ведущих архитекторов-конструктивистов.
Строительство здания продолжалось с 1930 по 1936 год, его курировал советский архитектор Н.Я. Колли. В процессе строительства проект неоднократно дорабатывался при тесном сотрудничестве с Ле Корбюзье. Комплекс, являющийся сейчас памятником архитектуры конструктивизма, состоит из трех основных рабочих корпусов одной высоты, но разной длины, расположенных буквой «Н», и соединенного с ними в одно целое корпуса параболической формы с конференц-залом. В комплексе можно легко найти воплощение всех пяти принципов Ле Корбюзье.
Корпуса возвышаются на столбах-опорах, частично, правда, скрытых стенами фасада. Крыша, как и положено, плоская. Окна уже не ленточные, а образуют сплошное остекление. Их даже можно определить как стеклянные двухслойные стены с вакуумом между слоями для улучшения теплоизоляции. Незастекленные поверхности фасада выполнены из легких навесных плит из розового туфа. Внутренняя планировка – свободная, с большими открытыми пространствами и межэтажными пандусами.
Ле Корбюзье отмечал, что 2500 работников имеют все условия для работы: комфортные рабочие места, конференц-зал, столовую, широкие пологие пандусы в качестве лестниц и механические лифты непрерывного действия. В 30-е годы это было действительно наисовременнейшее офисное здание с высоким уровнем комфорта. На сегодня здание продолжает успешно функционировать. Правда, внешний вид его после недавней реконструкции остекления не соответствует первоначальному.
Здание Центрсоюза сегодня. Photo: Yuri Virovets
В дальнейшем Корбюзье еще дважды предлагал свои проекты для реализации в СССР. Но, как говорится, не судьба. Один из этих проектов был посвящен глобальной перестройке Москвы. Появился он после того, как Корбюзье попросили высказать свое мнение по поводу концепции соцгорода архитектора Н.А. Милютина. Видимо, милютинские идеи показались Корбюзье недостаточно глобальными. Вместо разбора проекта Милютина он пишет свой «Ответ в Москву». Смысл ответа можно выразить примерно так: ребята, хватит размениваться по мелочам, займитесь лучше по-настоящему масштабным делом, вот я вам тут кое-что набросал. К «ответу» прилагался обширный материал из чертежей на двадцати листах. По смелости и широте замысла проект превосходил даже знаменитый «План Вуазен». Только в этом случае под корень снести вместо центра Парижа предлагалось уже всю Москву, кроме небольшого островка вокруг Кремля. И построить вместо этого совершенно другой город, функционально разделенный на административные, жилые и производственные сектора. Кварталы небоскребов, вокруг много парков, а все, что этому мешает, безжалостно снести – вот градостроительная концепция Ле Корбюзье.
Конечно, шансы, что этот проект Ле Корбюзье будет кем-то всерьез рассматриваться, а тем более – принят, были нулевыми. И, честно говоря, слава богу. Однако сам проект не пропал бесследно, а послужил основой для дальнейшего развития градостроительных идей Корбюзье в знаменитом проекте «Лучезарный город», который он потом стремился реализовывать по всему миру.
Второе пришествие Ле Корбюзье в СССР было связано с участием в конкурсе на проект Дворца Советов. Это было грандиозное событие в мире архитектуры. Кроме Корбюзье, в конкурсе приняли участие и такие корифеи европейской архитектуры как Гропиус и О. Перре. Конкурс был объявлен в июле 1931 года и продолжался в несколько туров почти два года.
Проект Ле Корбюзье являлся, как всегда, новаторским, авангардным. Каркас сооружения был вынесен наружу, образуя обнаженный конструктивный скелет, а внутренние объемы были подвешены к нему на стальных тросах. Большой зал на 14 тысяч мест с рассчитанной с помощью световых волн акустикой имел форму параболы, как и в здании Центросоюза. Этот проект считается одним из несомненных творческих достижений Ле Корбюзье. Известно, что на презентации макета перед государственной комиссией во главе со Сталиным мэтр играл на контрабасе «Интернационал». А последний куплет сыграл прямо на вантах кровли макета, специально изготовленных из струн. Но Сталин не оценил красоты момента и только небрежно бросил переводчику: «А “Сулико” он сиграт сможэт так?»
Не впечатлили высокую комиссию ни конструктивизм проекта Ле Корбюзье, ни его оригинальная подача. В итоге победил проект Б. Иофана, выполненный в духе набиравшего обороты сталинского ампира.
После этого конкурса европейские архитекторы левых взглядов, которые с симпатией относились к СССР, получили болезненный удар: их представления о советской власти оказались изрядно идеализированы. Корбюзье писал, что победивший на конкурсе проект «демонстрирует порабощение современной техники духовной реакцией» и «возвращает на царство пафосную архитектуру былых монархических режимов».
Ответ не заставил себя долго ждать. Довольно скоро авангардное искусство вообще и конструктивизм в частности были объявлены в СССР упадническими и чуждыми идеалам пролетариата, а сам Ле Корбюзье назван фашистом и врагом советской власти. После этого его имя на четверть века исчезло в СССР отовсюду, в том числе из советских учебников по архитектуре.
Тем не менее, как вспоминают выпускники МАРХИ, в начале 60-х Корбюзье опять стал настолько популярен в архитектурной среде, что каждый второй дипломный проект тогда делался как прямое подражание ему. Поэтому влияние Корбюзье видно невооруженным глазом как в конструкциях зданий, например, многоэтажной башне серии «Лебедь» (одна из «панелек»-«брежневок»), так и в градостроительстве. Тот же Новый Арбат с его башнями-книгами (которые некоторые острословы сравнивали со вставной челюстью) – большой привет Корбюзье и его плану реконструкции Москвы. Привет, к счастью, оказался гораздо более скромного масштаба.
А типовое строительство? Железобетонные панели, простая геометрия здания, отсутствие декора, плоские крыши – вот они, признаки архитектуры Корбюзье. Так что Новые Черемушки, многочисленные кварталы хрущевок — это ведь тоже его идея, воплощенная с задержкой на три десятка лет. Реализация, правда, подкачала отсутствием полета мысли и скупостью, желанием сэкономить на всем. Но ведь справедливости ради вспомним, что и у мэтра в его системе пропорций Модулор высота потолка в 226 см признавалась вполне достаточной для жилья. И еще честно признаем, что многие так называемые жилые единицы Корбюзье выглядят сейчас, спустя полвека после возведения, не очень.
17-этажный комплекс «Жилая единица» (Unité d’Habitation) в Марселе (1945-1952). Photo: Guzmán Lozano
Есть у построек из стекла и бетона одно общее качество: они быстро стареют. Три-четыре десятка лет – и вот они кажутся присыпанными нафталином. И чем больше этих однотипных сооружений, тем они меньше радуют глаз. Корбюзье был «леваком» и верил, что новая типовая архитектура поможет преодолеть социальные противоречия. Однако в большинстве стран кварталы типового панельного жилья с самого начала рассматривались как жилье для бедных. В СССР хрущевки тоже были, как известно, народным жильем.
Да, панельные кубики Корбюзье не стали светлым будущим человечества, но его проекты были реализованы по всему миру: во Франции, Германии, США, России, Бразилии, Японии, Индии, его архитектурные идеи стали неотъемлемой частью современной архитектуры, и он продолжает оставаться как самым почитаемым, так и самым ненавидимым архитектором последнего столетия.
Алиса Орлова
05.02.2016
